Джип, ноутбук, прошлое

– Работал, – криво усмехнулся Николай Фомич, – Сейчас на пенсии сижу. Уже шесть лет.

– Что я тебе говорила, – Юля ткнула Руслана в бок.

Они как-то поспорили насчет того, были ли пенсии в Российской империи. Юля нашла ссылку на статью в Интернете о том, что были и довольно неплохие, а Руслан раскритиковал ее.

– По старости? Пенсия-то? Прошу прощения, что спрашиваю.

– По старости… Рабочим пенсия по старости не положена. По увечью.

Он со стуком опустил правую руку на стол.

В первое мгновенье показалось, что он показывает большим пальцем "Все хорошо" и только потом становилось понятно, что других пальцев – нет.

Аня ойкнула и отвернулась.

– Извини, дочка, – старик убрал руку, – На пильной раме я работал, да вот… Не уследил. Теперь Сашка работает, там же, вот уже четыре года как.

– А большая пенсия? – влезла Юля.

– Четырнадцать рублей в месяц.

– А почему так мало? – брякнула жена раньше, чем Руслан ее остановил.

– Ну почему же мало? Две трети от месячной платы, все по закону. От 1903 года, правила страхования рабочих.

"Двадцать один рубль – зарплата? Если брать один рубль как наша тысяча… Маловато. Да еще за работу по 11 часов в день, на лесопилке, шесть дней в неделю… Маловато…"

– Двадцать один? – тоже подсчитала Юля, слегка ошарашенная тем, что они вчера спустили в магазине три месячных зарплаты рабочего, – А чего так мало?

– Знаете, вы бы об этом лучше у хозяина спросили, господина Андронова. Поверьте, если бы решали мы, то и платы были бы выше…

– Стачки у вас, я слышал, были? – неожиданно даже для самого себя спросил Руслан.

"Уж не большевик ли ты, часом?" Почему он пришел к такому выводу, Руслан и сам не смог бы сказать. Было что-то в увечном старике от рабочих-большевиков из старых советских фильмов.

– Были, – бросил быстрый взгляд Николай Фомич, – Летом.

– А что такое стачка? – спросила Юля у мужа.

– То же самое, что и забастовка.

– И что вы требовали? – любопытство у жены проснулось ой как не вовремя.

Если старик и вправду большевик… Он может принять их за провокаторов. Или сам являться провокатором. Или…

Руслан дернул Юлю за рукав блузки – та отмахнулась – и задумался ненадолго. Если старик – большевик, значит, он связан с другими большевиками. То есть, теоретически, через него можно выйти на изготовителей фальшивых паспортов.

Теоретически – можно. Практически – не стоит. Навряд ли большевики клепали паспорта каждому приблудному американцу за денежку малую. Не стоит…

– Да что требовали… Глупости разные. Вроде как зарплату повысить, рабочий день до восьми часов, пенсии по старости, да по инвалидности… Я ж говорю – глупости всякие.

– А что – у вас этого не было?

– Юля, помолчи.

– Было, конечно, – неожиданно согласился старик, – Я ж говорю, глупости всякие народ от нечего делать кричал. Так-то мы живем на заводе господина Андронова как у Христа за пазухой: и денег вдосталь, каждый день булками объедаемся, и работа легкая, и хозяин добрый…

Юля надулась и замолчала.

– А вот, наверное, и мужики пришли, – кивнул на дверь Николай Фомич.

Застучали сапоги.

– А вот и мы, батя!

В комнату ввалился парень, высокий, широкоплечий, лет семнадцати. Тоже, как и отец, похожий на Ратникова, хотя телосложением ни до отца ни до двоюродного дяди не дотягивал.

– Здравствуйте, – запнулся он, увидев нежданных гостей. В руке висела корзина, накрытая белой тряпицей, из-под которой торчала крапива.

– Опять пескарей притащил?

– Обижаете, илтэш, одна плотва.

В комнату, потеснив замершего Сашку, протиснулся еще один человек, с наголо бритой головой и черными висячими усами.

– Здравствуйте… – остановился и он.

– Руслан Лазаревич, – Руслан понял, что его будут пугаться еще долго, к тому же там слышались шаги еще кого-то, – Путешественник из Америки.

Он протянул руку. Вошедшие, хотя и не сразу, но пожали ее.

– Саша. Гусев.

– Равиль Шарафутдин, кузнец экипажной фабрики господина Фрезе.

– А я, – ожил Саша, – тоже там буду работать. Кузнецом.

– А это, – Равиль – татарин, что ли? – уже опомнился и посторонился, указывая на третьего вошедшего, – Егор Соловьев. Тоже будущий кузнец.

Молодой парень Егор выглядел непохожим на собственное имя: светлые волосы, тонкая редкая бородка, прозрачные серые глаза. Широкие плечи кузнеца.

Все трое были одеты в рубашки с поясками, и заправленные в сапоги штаны, слегка попачканные зеленью.

– Вы к кому, господин Лазаревич?

– Да теперь, наверное, к вам, господин Шарафутдин.

– Равиль. Не привык я, чтобы меня "господинили".

– Тогда и я – Руслан. Моя жена Юля, дочь Аня.

– А вы – тот самый американец? – вмешался Саша, – На автомобиле приехали?

– Я, – кивнул Руслан.

– А можно… – глаза Саши горели.

– Можно. Юля, Аня, сходите, покажите Саше маш… автомобиль.

Парень сорвался с места, как будто ему пообещали приз. Даже Равиль заинтересовался. Девчонки пошли за ним, Юля зацепила плечом висящий на стене пиджак…

Бамс! Все обернулись. Обычно одежда не падает с таким лязгом.

Из-под пиджака вытекала тонкая струйка.

– Пропала водка, – вздохнул дернувшийся было Егор.