Джип в телевизоре(пер Вершинин)

Всё же после «Весёлой карусели» адвокат Проспери сумел отнять у своих непослушных детей телевизор и понёс его к соседу. По дороге он раз десять повторил:

— Сейчас по интервидению будут передавать бокс. А кроме бокса, меня ни одна передача не интересует. Но я человек слова.

Наконец телевизор адвоката был аккуратно поставлен напротив телевизора хозяев. Тётушка Эмма разложила на полу все подушки и одеяла, чтобы Джип при падении отделался лишь лёгкими ушибами.

— А теперь внимание, — сказал Бинда-старший. — Когда я подам команду, вы потушите оба телевизора. Только в одну и ту же секунду. А ты, Джип, смотри, не отрывая глаз, в телевизор синьора адвоката.

Джип послушно исполнил приказание. И сразу же ощутил, что у него зачесались обе ноги. И вот уже он задвигался… Ещё мгновение — и он пулей вылетел из телевизора. Увы, поражённый столь необычным зрелищем, бухгалтер Бинда позабыл дать команду. Джип рухнул в телевизор адвоката Проспери и… исчез.

— Джип, где ты? Отзовись! Ты слышишь нас, Джип?

— На экранах обоих телевизоров итальянский и английский боксёры щедро награждали друг друга сильнейшими ударами. А Джип? Джип словно в воду канул.

— Скорее переключите телевизоры на вторую программу! Но по второй программе показывали балет.

— Что же теперь делать?

В этот момент раздался звонок. В дверях стоял механик и улыбался во весь рот.

— Вы меня вызывали? Телевизор не работает? Ну-ка поглядим,… Оба испортились?

Механики, вы это и сами, наверно, знаете, всегда немного запаздывают.

ЛЮДОЕД ОБЪЯВИЛСЯ

Шведский профессор Эрикссон, главный врач больницы города Стокгольма, осматривал больного — лесоторговца по имени Классон. Профессор подозревал у Классона язву желудка. А чтобы проверить, так ли это, профессор решил ввести больному через рот тонкую трубочку с телекамерой на конце. Телекамера была крохотной, величиной с булавку. Но профессор Эрикссон глядел на экран телевизора и видел всё, что делается у больного в желудке.

— Готово? — спросил профессор у своего помощника и у двух медицинских сестёр.

Все трое дружно ответили по-шведски: «Да». Лесоторговец Классон тоже сказал «да», хотя у него никто ничего не спрашивал.

— Ну-с, приступим, — сказал профессор.

Он осторожно ввёл больному тонкую трубочку, нажал кнопку и еле удержался, чтобы не чихнуть. А при обследовании больного чихать строго-настрого запрещено. И вот на экране телевизора возник изрядно увеличенный желудок лесоторговца Классона.

— Ой! — воскликнули по-шведски обе медицинские сестры.

Но и вы, ребята, легко поняли бы их. Ведь «ой» почти на всех языках мира звучит одинаково.

— Ой! — воскликнул в испуге и больной.

— Вы, господин Классон, не беспокойтесь, всё будет в порядке. Думайте лучше о приятных вещах — о летнем отдыхе на берегу тёплого южного моря, о вашем любимом пироге. А о налогах пока не думайте, иначе у вас испортится настроение. Исследование вашего желудка продлится не больше десяти минут… Эрна, прибавьте напряжение, а то в желудке моего уважаемого пациента освещение явно недостаточное. Вот так, отлично. Что же мы видим?

Восемь глаз одновременно захлопали ресницами.

— О господи! — воскликнул помощник профессора. Обе медицинские сестры дружно вскрикнули.

— Вы людоед! — рявкнул профессор.

В животе лесоторговца Классона сидел Джип и от нечего делать ковырял в носу.

— Господин Классон, вы утаили от меня истинные причины вашей болезни. Но вам не удалось скрыть следы преступления. Стыдитесь! Вы не больной, а людоед.

Лесоторговец Классон, разумеется, крайне удивился. Ведь он-то лежал на операционном столе и ничего не видел.

— Людоедство в двадцатом веке! И где? В самом центре Европы!

— Профессор, — робко пролепетала одна из медицинских сестёр, — ребёнок подает нам знаки. Возможно, он ещё жив…

— Бедняжка, он даже без ботинок… — прошептала вторая медицинская сестра.

— И ботинки съели?! Как это вы ему носки оставили! — воскликнул помощник профессора, окинув растерявшегося больного суровым взглядом.

— Тише, — сказал профессор и оглядел Джипа с головы до… носок. — Как ты себя чувствуешь, мальчик? — спросил он.

— Куик прик куак марамак, — ответил Джип.

— Странный, однако, язык! — удивился профессор Эрикссон, На самом-то деле Джип ответил профессору по-итальянски: «Я ничего не понял». Но профессор Эрикссон не знал по-итальянски ни одного слова. Ну, а Джип не знал шведского, и для него вопрос профессора тоже звучал очень странно. Вот так: куик прик куак марамак. «На каком это он языке говорит?»- подумал Джип.

К счастью, одна из медицинских сестёр летом отдыхала на Капри и выучилась там итальянскому.

— Как ты себя чувствуешь? — повторил свой вопрос профессор. Медицинская сестра перевела.

— Спасибо, хорошо, — ответил Джип.

— Он причинил тебе боль, малыш?

— Кто?

— Как — кто? Классон, чёрт возьми!

— Я такого не знаю,

— Что же ты тогда делаешь в его животе? В твои годы я не лазил по чужим желудкам. Тем более иностранцев.

— Клянусь вам, господин профессор, я не виноват.

— Ты не виноват, Классон не виноват, все не виноваты. Кто же виноват? А? Король Швеции? Конная стража?

— Понимаете, я…