Джирмийское клеймо

- Когда это? - возмутился Жерар и осёкся, вспомнив самую первую стычку с котятами.

- 'Можно, только осторожно', - радостно процитировал Рэджин и покосился на раба.

Ветвистые рога исчезли, и мужчина кубарем вылетел за дверь, вызвав у котят очередной приступ хохота. Жерар озадачено посмотрел на детей, на Барта и Джона, на испуганного раба и в сердцах махнул рукой:

- Делайте, что хотите! Главное, меня не трогайте!

Котята радостно взвизгнули, а раб, только избавившийся от рогов, пустился в пляс. С лицом, полным ужаса и обречённости, он скакал и кружился, приседал и подпрыгивал, выделывал замысловатые па. Барт и Джон ошеломлённо наблюдали за буйным танцем раба и едва не рыдали от досады: Жерар официально одобрил хулиганское поведение воспитанников, и они догадывались, к чему это приведёт. Догадки подтвердились в тот же день. Теперь любой, попавшийся на глаза котятам раб, становился объектом для издевательств. И хотя, Регина и Рэджин перестали третировать воспитателей и Жерара, легче кошкам не стало. Прислуживающие им рабы вдруг неожиданно спотыкались и падали, роняя подносы с едой, или взмывали к потолку и кружили там, по-птичьи раскинув руки. А когда дети начали экспериментировать с изменением внешности и плавно дошли до превращений, покои наводнили человекообразные монстры и звери всевозможных цветов и размеров. И единственным способом прекратить шалости котят, оставались сказания Жерара. Перед словесной магией дети Марвина были бессильны. Стоило эльфу расположиться на диване и мечтательно уставиться вдаль, котята мгновенно бросались к нему и, усевшись по обе стороны, замирали в предвкушении очередного сказания.

Барту и Джону сложившаяся ситуация казалась неправильной, но альтернативы не было. По крайней мере, при нынешнем положении вещей, и Жерар, и Рэджин с Региной выглядели относительно довольными. Три дня воспитатели спорили между собой, стоит ли вмешиваться и объяснять эльфу, что он натворил, и пришли к выводу: стоит. Но разговаривать решили на нейтральной территории, подальше от котят.

Услышав из уст Барта предложение кутнуть в Догмаре, эльф крайне удивился, но отказывать не стал и предложил встретиться в тихой и респектабельной 'Синей бабочке', где джирмийцы были редкими гостями.

Трактир 'Синяя бабочка', каменный двухэтажный дом, облицованный васильковой плиткой, располагался на окраине Догмара. Фасадом он выходил на маленькую площадь, а задней частью - на деревенскую улицу с ладными деревянными домишками. Жерар любил 'Синюю бабочку' за необычную для трактира тишину и почти домашний уют. В общем зале, куда посетитель попадал прямо с улицы, царила благостная чистота - добела выскобленный пол, кружевные, без единого пятнышка скатерти, добротные резные стулья, гобелены с вызывающими слюну натюрмортами и картины с умиротворяющими пейзажами. За массивной дубовой стойкой, как правило, возвышался сам хозяин, атлетически сложенный мужчина средних лет с роскошными чёрными усами.

В тот момент, когда эльф возник на пороге трактира, хозяин как раз протирал тонкие стаканы из тильдорского хрусталя. Джирмиец удивлённо приподнял брови - тильдорское стекло было редкостью даже в богатых ресторанах Догмара.

- Добрый вечер, - широко улыбнулся хозяин, довольный произведённым эффектом. - Вот, неделю назад получили. Для особо важных клиентов, таких как Вы, господин Жерар.

- Ну-ну, - хмыкнул эльф. - Мой номер свободен?

- Конечно, господин. - Трактирщик бережно поставил стакан на стойку. - Позволите Вас проводить?

- Не надо, Томас. Распорядись подать ужин на троих. Мы с товарищами решили отдохнуть в тихой спокойной обстановке. Поесть опять же по-домашнему, расслабиться… - проговорил Жерар, наблюдая, как бледнеет лицо трактирщика.

- Расслабиться… - эхом повторил Томас, нервно кашлянул, и его чёрные усы уныло обвисли. - Прикажете послать к госпоже Доминике?

- Зачем? - наигранно удивился эльф. - У тебя прекрасные молодые служанки, надеюсь, они развеют грусть заскучавших кошек?

Горло трактирщика вмиг пересохло, и он смог лишь кивнуть. Жерар весело подмигнул Томасу и направился к лестнице, недоумевая, с какой стати до смерти напугал трактирщика. 'Нервы, что ли шалят? - кисло думал он, поднимаясь по лестнице. - Да, Кошка с ним, с Томасом! Заплачу на пару золотых больше, и дело с концом!'