Джокер

Мне удалось разыскать этого бизнесмена буквально на следующий день, сидящего без штанов в подсобке кафе «Тихая гавань», и горько рыдающего. Один из владельцев фирмы-покупателя в свое время побывал в местах не столь отдаленных, вот Кешу и «посадили на якорь». Есть такая славная зоновская традиция: несостоятельного должника заставляют снять штаны и усесться голой задницей верхом на деревянную скамейку. Мошонка его при этом приколачивается гвоздем-соткой к этой самой скамейке. В качестве альтернативного варианта, как правило, предлагается расплатиться собственной задницей. Самое интересное, что гвоздь забивает обычно сам пострадавший, стремясь тем самым нанести минимальный ущерб столь важной для каждого мужчины части тела. Отмечались случаи, когда люди, просидев, таким образом, сутки или двое, все-таки избегали непоправимых последствий, и все у них потом было в порядке. Более или менее.

В итоге все закончилось хорошо, инородное тело из распухшей и слегка посиневшей мошонки удалили, пленника отпустили на волю, взяв с него клятву, расплатиться в течение недели. Я, в свою очередь, пообещал этим остроумным ребятам, что они останутся в живых, если не будут хулиганить и выключат счетчик.

Когда я вез получившего свободу в семью, он продолжал плакать у меня на груди, теперь уже от радости… Обещал начать новую жизнь, вернуться на службу, в семью и забросить к чертовой матери всю эту долбаную коммерцию. Через каждые пять минут порывался поцеловать мне руку, клялся в вечной дружбе и личной преданности.

Не знаю, как там насчет семьи, а на службу после «якорной стоянки» он не вернулся. Остался в бизнесе, просто поменял род деятельности, начав торговать без посредников и товарами исключительно собственного производства, то есть информацией. Дела у бывшего далеко не самого плохого специалиста пошли очень даже лихо. Кеша раскрутился и приобрел широкую известность в узких кругах. Мои просьбы исполнял без особого энтузиазма, но старательно, а я, со своей стороны, никогда не забывал тактично напоминать ему о постыдном факте в биографии. За что обслуживался вне очереди и со скидками.

Серый «Сааб» с нужным мне номером повернул направо и изящно припарковался между двумя желтыми «газелями». Из машины вышел атлетически сложенный юноша в светлой дубленке и фасонистых джинсах, заправленных в высокие жокейские сапоги без шпор. Я подошел поближе.

— Добрый день, Михаил. Меня оживает Иннокентий Владимирович.

Юноша тряхнул длинными, до плеч волосами, критически меня оглядел. Помолчал и произнес.

— Прошу в машину.

Глава 15

Он приподнял голову и бросил взгляд на стоящий на прикроватной тумбочке будильник — 05:32. Сел на кровати и буквально завыл от отчаяния. Не сдержавшись, треснул себя кулаком по голове в тщетной надежде выбить из нее мучающие его мысли. Легче не стало.

— Доигрался хрен на скрипке! Идиот! Кретин! Во что я влез, господи!

Подошел к бару, не включая свет, на ощупь достал бутылку, открыл и глотнул из горлышка. Тут же выплюнул содержимое, какой-то сладкий, с мятным привкусом ликер, на ковер. Упал в кресло и застонал в голос.

Финансист Организации Геннадий Ильич Морозов с самого раннего детства отличался завидным здоровьем, а потому не держал в доме никаких лекарств. Этой ночью он впервые горько об этом пожалел. Сейчас бы пару-тройку таблеток снотворного и в сон до утра, как в омут. А, может, пару десятков, и, вообще, конец всем проблемам?

А как все здорово начиналось! Молодой финансовый гений получил предложение вступить в Организацию. Подумал и дал согласие, вдохновившись открывающимися перспективами. Пришел, между прочим, не с голой задницей, а со своим небольшим банком. Осмотрелся, оценил обстановку, почти сразу же предложил коренным образом изменить финансовую политику и перенаправить денежные потоки. Ему несильно, но обидно для самолюбия щелкнули по носу: не время, дескать. Так он не нашел ничего лучшего, как обидеться и начать орать на всех углах, что так дела сейчас не ведут. Вот его и услышали… Мудак! Все, значит, в дерьме, а он в белом фраке. Будет тебе белый фрак, лох чилийский, и тапочки того же цвета.

А развели-то как технично, затаив дыхание, слушали, заглядывая в рот: «Разъясни, Гена…», «Мы с тобой горы своротим, Гена!», «Да тебе цены нет, Гена!». Цена, оказывается, была. Его элементарно купили за три копейки, просто он этого сразу не понял. Сыграли на ущемленном самолюбии. Когда-то очень давно он читал, как дети в деревне надували лягушку до размеров футбольного мяча через засунутую в задницу соломинку. Все смеялись, всем было ужасно весело, кроме самой лягушки. Ко всему прочему, в конце игры она лопнула.

Слишком поздно он понял, что никакой финансовой революции в Организации не будет. Просто двое лихих ребят с его помощью очистят все ее счета, наберут кредитов («Не скромничай, ты это умеешь…») и разбегутся с громадными деньжищами в разные стороны, выставив его крайним. Посмертно. А перед этим прольют кровь, очень много крови.