Джокер

— Все нормально, Коля, — успокоил его Дивотченко. — Мои ребята за ними хорошенько походили. Ручаюсь, проблем не будет.

Глава 28

В этот день я развил такую бурную активность, как будто всерьез собрался побороться за переходящее красное, извините, бело-сине-красное знамя и почетное звание «Ударник капиталистического труда».

С утра успел заскочить на Академическую, набраться ума-разума у Юры. По дороге как следует проверился, слежки за собой не обнаружил и даже не ощутил. Потом позвонил в «профсоюз» и попросил о встрече, в которой мне не было отказано. Буквально через полтора часа в маленькой кофейне на Маяковской я подробно объяснял ухоженной даме средних лет с манерами королевы в изгнании и внешностью успешной бизнес-леди, что конкретно мне требуется уже сегодня и что завтра, не позже шести тридцати вечера. Внимательно выслушав меня, дама приняла от меня денежку в конверте, хмыкнула и спросила, не собираюсь ли я разжечь небольшой локальный конфликт под Новый год. Потом повторила по памяти все мною затребованное и удалилась, не заплатив за выпитый кофе. Через два часа мне позвонили и пообещали вручить первую часть заказа: четыре «грязных» автомата Калашникова и два цинка патронов. Ничего не скажу, работать эти ребята и девчата умеют.

В половине шестого я стоял у выхода из метро на Тульской в ожидании большого жизнелюба Парамонова Н. Г. и коротал время, размышляя о том, о сем, в том числе и о странностях любви.

Возьмем, к примеру, господина Парамонова, который в своем достаточно взрослом возрасте с энтузиазмом петуха в курятнике любит все, что движется. А что не движется, он двигает и опять-таки любит. Не поймешь, то ли это развившийся со времен безденежной молодости комплекс, когда ему за просто так девки не давали, то ли он виагру трескает вместо гарнира к мясу. Семью товарищ не заводит, здорово, видать, обжегся в молодости. Как я совсем недавно выяснил, он-таки сходил в ЗАГС в двадцать три года, после чего провел в законном браке целых два с половиной месяца.

Кстати, сам я был женат аж дважды. Первый раз я сделал это по страстной любви. Жена оказалась из истинно интеллигентной семьи, девушка играла на рояле, читала Сервантеса в подлиннике и была страстной театралкой. С самого начала все у нас как-то не заладилось. Она отказывалась понимать, почему, придя с работы или вернувшись из очередной командировки, я не рвусь тут же вместе с ней на премьеру в Ленком или на концерт классической музыки, а что-то мямлю насчет «пожрать бы, да спать бы». Согласно рассказанной ей при знакомстве легенде, я был военным переводчиком в каком-то засекреченном оборонном НИИ, а потому мне было трудно объяснить обиженно всхлипывающей любимой женщине, что я не просидел весь рабочий день на жопе, переводя с не нашего на наш и наоборот, а всего-навсего совершил разминочный марш-бросок на полсотни километров или отстрелял несколько сотен патронов по движущимся мишеням, а, может, провел пару десятков раундов с разного рода умелыми ребятами по правилам «без всяких правил».

Все закончилось грустно. Я умудрился заснуть, не задремать, а именно вырубиться на премьерном спектакле в столь любимом супругой Ленкоме, куда она затащила меня сразу же по возвращении из командировки. Проснулся я посреди второго акта от жуткого крика со сцены: главную героиню по ходу пьесы убивали, а у нее не хватило такта умереть тихо и интеллигентно, вот и разоралась, как на рынке. Открыл глаза и по возможности незаметно посмотрел вправо, в сторону любимой супруги. Она сидела прямо, как герцогиня на официальном приеме, глядя перед собой, а по ее пунцовому от стыда за меня лицу стекали слезы. Придя на следующий день домой с работы, я обнаружил в пустой квартире (женушка вывезла почти всю мебель) рвущую сердце записку из четырех слов: «НЕ ВЗДУМАЙ МЕНЯ РАЗЫСКИВАТЬ». Сейчас это милое создание состоит в законном браке с дирижером шведской королевской филармонии и безбрежно счастливо.

Второй раз я сочетался узами брака с милой хозяйственной девчушкой, происходящей из потомственной военной семьи, и был по-настоящему счастлив с ней. Жена номер два содержала квартиру в идеальном порядке, прекрасно готовила и буквально сдувала с меня пылинки. Впитав с молоком матери понятие о тяготах и лишениях военной службы, ни единым словом не попрекала меня частыми командировками и редко, но случающимся возвращением домой навеселе.