Джокер

– О Боже, выйди отсюда! – кричу я. Я тянусь к простыне, чтобы прикрыться, ощущая неудовлетворенность и боль, распространяющуюся по всей спине. Бедная Ева выглядит подавленной, а моя мать стоит на месте как приклеенная.

– Мам! – рычу я.

– Мне жаль. Мне очень жаль! – плачет она, прикрывая лицо руками. Она поворачивается и, спотыкаясь, выходит из комнаты. Немного оправившись, она вылетает, захлопнув за собой дверь, оставляя меня там с моей угасающей эрекцией и моим подавленным эго. Моя мать только что поймала меня за сексом с проституткой. Извините, массажисткой.

Это самый унизительный момент в моей жизни.

Ева закрывает рот и смотрит на меня беспомощно, как будто не знает, то ли бросить, то ли закончить то, что начала. Не то, чтобы есть, что заканчивать. Этот корабль действительно хорошо плавал. Этот корабль я не буду использовать очень долго.

Глава 8

Прошло два дня после инцидента, но мама всё ещё не смотрит мне в глаза. Она посылает мне еду с Хейли, избегая находиться со мной в одной комнате, когда это возможно. Отца тоже не было поблизости, меня удивляло, если она ему рассказала. Я стону, потому что хуже того, что моя мать это видела, только то, что отец знает об этом.

То, что мама меня избегает, не осталось незамеченным и для Хейли.

– Что случилось с мамой? – спрашивает она, ставя поднос мне на колени.

Я беру рулет, моё лицо краснеет.

– Она ведет себя странно уже несколько дней. Вы, друзья мои, поссорились или что?

– Нет, – бормочу я. Я собирался сказать ей, что это не путь в ад. Я никогда не услышу окончания.

– Она была какой-то рассеянной, когда вернулась с другой сумочкой в тот день, когда мы вышли на улицу, – продолжает она. – Так что я подумала, что ты сказал или сделал что-нибудь не то.

– Почему это всегда моя вина? – ворчу я. Мне плевать, что я веду себя как пятилетний. – Может быть, у нее плохая неделя.

Потому, что она застала своего сына, когда ему делали минет.

– Хорошо, наслаждайся ужином, бро.

– Хейли, подожди, – зову я её.

Она останавливается и поворачивается, засунув руки глубоко в карман.

– Да? – спрашивает она, выражение её лица подозрительное.

– Возьми мой бумажник, он на столе, – я смотрю, как она подходит и берет его, бросая мне. Ловлю его и достаю пятьдесят баксов. – Вот, купи себе что-нибудь приятное.

Она смотрит на меня как на сумасшедшего. Может так и есть, но я сейчас на трети пути по выполнению своих трех добрых дел от Скарлетт.

– Ты нормально себя чувствуешь?

– Просто возьми деньги, пока я не передумал, – рычу я.

Она вздрагивает и пихает деньги в карман. Когда она выбегает из комнаты, я слышу, как она бормочет «сумасшедший» и «урод», но мне всё равно. Я слишком сосредоточен на том, что бы выяснить, что ещё я могу сделать. Мой первоначальный план состоял в том, чтобы заказать маме большой букет цветов, но после того, что она увидела в понедельник, я не знаю, как извиниться, не глядя в глаза.

Это так!

Я лезу в ящик и вытаскиваю письмо от Джейка. Разворачивая его, я улыбаюсь, так как вижу обратный адрес. Я куплю что-нибудь ребенку. Если это не значит самоотверженный, тогда я не понимаю, что это. Десять минут спустя, новый синий гоночный велосипед уже находится на пути к Джейку, и я чертовски гожусь собой. Я заказал ещё дополнительно шлем, замок, стенд, насос, рюкзак и питьевую бутылку.

Мне чертовски нравится это!

Наконец, я нахожу американскую службу доставку цветов и заказываю Скарлетт букет из красных роз. В итоге, три совершенных бескорыстных дела. Я выключаю свет и закрываю глаза. Нелегкое это дело – быть хорошим.

***

– Велосипед? – её голос звучит раздраженно. Почему она бесится? Это чертовски полезный подарок.

– Это было одним из моих добрых дел, – говорю я, защищаясь.

– Да, отличная идея, купить ребенку с больными легкими велосипедный набор, которым он никогда не сможет воспользоваться!

Вот дерьмо.

– И не только это, – продолжила она. – Цветы? Ты серьёзно думаешь, что я хочу, чтобы ты покупал мне цветы? Почему ты автоматически все связываешь с деньгами? Ты думаешь, что можешь всё купить? Я должна была догадаться, – она смеётся. – Мне не терпится услышать о других твоих добрых делах.

– Да, и что же было твоим эгоистичным актом, мисс Ваше-долбаное-высочество? – огрызаюсь я, раздраженный её неблагодарностью за подарок. Согласен, велосипед был плохой идеей, но намерение – нет.

– Я сделала стрижку, – её тон оборонительный, он и должен быть таким, учитывая слабую попытку быть эгоисткой.

– Стрижка? – смеюсь я. – Вау, это непомерная трата денег. Вина, должно быть, съедает тебя.

– Эй, стрижка это важно для меня, – говорит она. – Я не стриглась с тех пор, как мне исполнилось 21. И ещё, с каких пор стрижка стала такой чертовски дорогой?

– Что произошло, когда тебе было 21? Это связано рождением Джейка? – спрашиваю я, она мало говорит о себе, и я цепляюсь за любой момент, чтобы вытащить из неё информацию. Я постоянно напоминаю себе, что занимаюсь этим только потому, что мне скучно.