Джокер для Паука

Тем временем Сема продолжал развлекаться — сначала дико заорал отставший от основной массы стремящихся к «месту схватки» дикарей пловец. И почти сразу же замолк. Потом почти без плеска ушел под воду еще один, но уже с другой стороны образованного уроженцами Желтого континента неровной окружности. Девять оставшихся, почувствовав, что потеряли всякую инициативу, попытались сбиться в круг, но не успели — показавшийся над водой первый раз за бой Ремезов двумя взмахами ножа перерезал глотки паре оказавшихся к нему спиной людоедов.

— Еще семеро… — подпрыгивая от восторга, веселилась королева. — Ха! Шесть!! А они к нему даже не успевают!!!

— Ну-так… Подводный пловец, блин! — гордо выпятив грудь, возгордилась Клод. — Знаешь, какие они крутые?

— Он Демон… — вполголоса пробормотала капитан корабля, как всегда, старавшаяся быть как можно ближе к ее Величеству. — Самый настоящий. Морской… И он плыл на нашем корабле!!!

— Будешь смеяться, но покойный Император Ордена называл его именно так… — расхохоталась баронесса. — Прикинь!

…Единственный оставленный Семой в живых дикарь упорно не желал смириться со своим пленением. Пытаясь разорвать путы на щиколотках и запястьях, он плевался пеной, и на своем языке призывал на голову утопившего его Ремезова Творец знает какие кары.

— Слышь, ты, падла! Нет, чтобы сказать спасибо, что я тебя откачал? Рыб бы сейчас кормил, засранец… — возмущению «морского Демона» не было предела. — Ну, может, хватит уже быковать? Блин, ты меня достал!

— Сема! Слышь? Отвлекись! Там, с корабля, чего-то сильно руками машут…

— Спроси, че им надо… — присев около бешено вращающего глазами дикаря, буркнул Ремезов, и, сообразив, что сказал, рассмеялся. — Ладно, не задуряйся. Ща разберемся. Капитан Алида? Спустите, пожалуйста, шлюпку… Нет, ваших гребцов не надо — пойду со своими ребятами… Да, дорогая, — не дожидаясь, пока возмущенная Клод наберет в легкие воздуха, усмехнулся он. — Куда же я без тебя?

…Смотреть на трясущегося, словно в лихорадке, имперца было неприятно. Безрукий и безногий обрубок, с трудом связывающий слова, своим видом постоянно напоминал Клод о том, что на корабле, взятом «Осьминогом» на буксир, находятся самые настоящие людоеды! И между двумя сотнями злых, как Твари, головорезов, и экипажем ниангского корабля — только лишь кусок буксировочного троса. И шаткий договор, заключенный ее мужем с единственным оставшимся в живых вождем уроженцев Желтого континента. Однако найти в себе силы и уйти с палубы в каюту баронесса Золиа не могла. Ведь здесь оставался Сема, ожидающий возвращения Оскала Ночи, собирающегося начать погрузку соплеменников на свой корабль. Соплеменники вождя, столпившиеся на берегу острова Косого Отрога, с недоумением посматривали на «Осьминога», бросившего якорь в одном полете стрелы от берега.

Переводить будущую беседу должен был бывший десятник Черной сотни Байлар Ренк, человек, первым в истории заключивший союз с Ар'нейлами. И волею Судьбы оказавшийся в шкуре тех, на кого он собирался идти войной:

— …очнулся я от того, что мне в рот вливали какую-то маслянистую жидкость… — то и дело прерываясь на то, чтобы облизнуть потрескавшиеся губы, медленно рассказывал им монах. — Сначала я не понял, что у меня срезаны веки, и попытался зажмуриться — нож в руке Оскала Ночи был тот самый, для разделки человечины, и мне было страшно на него смотреть. Однако зажмуриться не удалось. Как я не пытался. А потом вождь, улыбаясь, наклонился надо мной, и… срезал с меня грудную мышцу! Его помощник, кажется, Луч Кровавого Рассвета, тут же прижег рану факелом, и я потерял сознание. Однако побыть в беспамятстве мне не дали. Больше ни разу. Жидкость, которую я выпил, слегка притупила боль, и я видел, как жарили и ели части моего тела! Когда корабль напоролся на мель, они как раз собирались вырезать мою печень! А потом сердце…

В отличие от Клод, ни Сема, ни присутствовавшая при разговоре королева Шеина особой жалости к десятнику не испытывали. Ремезов расспрашивал его походя, без каких-либо эмоций, а ее Величество привычно держала лицо. В принципе, пересказ истории заключения союза между Черной сотней и Ар'нейлами был довольно интересен, как и редкие, но горькие комментарии Байлара Ренка, но баронесса никак не могла отвлечься от мыслей о том, что этого, пусть и страшно виноватого перед ними мужчину утром ели заживо.

— Я так больше не могу… — закончив перевод очередной фразы людоеда, сорвался на истерику имперец. — Добейте меня, если вы люди! Добейте!!!

— Не надейся… — из глаз Ремезова на пленника взглянула такая тьма, что монах затрясся еще сильнее. — Ты испытываешь то, что уготовил МОИМ подругам и их семьям. О какой человечности можешь просить ты сам? Расслабься — ты испытал не все, что тебе уготовано судьбой. И хватит ныть — на палубу поднимается Оскал Ночи. Переводи слово в слово: