Джоконда и паяц

– Попей… а я за бинтом и ватой сгоняю. Мигом вернусь.

– Стой! – задержал его Роман. – Погляди, где портрет, который с Алины писан.

– Нет его, – покачал головой художник. – Наверное, на мольберте стоял. А теперь там пусто. Скажи спасибо, что я за ним пришел. Иначе лежать бы тебе на полу до завтрашнего утра.

– Ты за портретом пришел? – насторожился Лавров. – Зачем он тебе?

Рафик смущенно потупился.

– Уничтожить хотел, изрубить на куски, облить бензином и сжечь. Чтобы и следа не осталось. Видишь, какой я варвар? Честно говоря, я подозревал, что картины тут не окажется. Но решил все же проверить.

Лавров с трудом встал и, покачиваясь, обвел мутным взглядом мастерскую. Портрета не было. По крайней мере, навскидку он полотна не заметил ни на мольберте, ни где-либо еще. Зато прочие картины, гипсовые бюсты, подрамники и стеллажи вдруг поплыли по кругу, пол вздыбился и ушел из-под ног. Если бы не Рафик, вовремя подхвативший товарища, тот бы упал.

– Осторожно!.. Видать, сотрясение у тебя… Платок носовой есть?

– В кармане…

Художник усадил пострадавшего на стул, достал из его кармана платок, намочил и приложил к месту ушиба.

– Тебе к врачу надо, Рома, и в постель.

– Потом, – отмахнулся Лавров. – Ты как следует поищи. Тщательно.

– Чего искать-то? Портрет, что ли? Тут его не спрячешь. Артынов не дурак. Если на мольберте Джоконды нет, значит, она в другом месте.

– Тут кто-то стонал… – обескураженно пробормотал Роман. – Я слышал…

– Кому тут стонать? – удивился Рафик. – Почудилось тебе. В голове шумело от удара.

– Это было до того… – Лавров вдруг замолчал. Его осенило, что стоны злоумышленник издавал нарочно, завлекая его в ловушку.

– Развели меня, как лоха! – сокрушенно пробормотал он. – Кто-то забрался в мастерскую и украл портрет.

– Если он тут был, – заметил художник.

– Я опоздал! Черт…

Рафик поглядывал на часы, волновался.

– Идем отсюда, Рома. Не ровен час, Артынов заявится. Тебе хочется объясняться? Мне нет.

– Пока не обыщем каждый уголок, я не уйду.

Рафик покорно встал и поплелся к стеллажам. На полу валялись несколько черных перышек, которые он заметил только сейчас.

– Это еще что? – поразился он и поднял одно. – Откуда здесь перья?

Дальнейший осмотр выявил на полу пятнышки, похожие на засохшую кровь. Пятнышки вели в угол мастерской, где стояло нечто, накрытое клеенкой.

– Что ты нашел? – заинтересовался Лавров.

– Погоди-ка…

Рафик приподнял клеенку и издал вопль ужаса. В старой кастрюле лежал обезглавленный черный петух. Голова птицы с раскрытым клювом находилась там же.

– Он… он… я говорил… обряд…

– Какой обряд? – не понял Лавров, вытягивая шею. Художник спиной загораживал кастрюлю, и ему ничего не было видно.

– Тут черный петух, – боязливо сообщил Рафик. – Мертвый. С отрубленной головой.

– Артынов проводил обряд «вызова смерти», – догадался Лавров. – Ясно. Неси его сюда.

– Кого?

– Петуха!!!

– Не понесу. Я прикасаться к нему боюсь. Это же… это…

– Черт бы тебя побрал, Рафик, помоги мне! – потребовал пострадавший.

Бывший одноклассник резво подбежал, подставил плечо и сопроводил Лаврова к кошмарной находке. Тот долго стоял, вглядываясь в безжизненную тушку птицы, потом вялым движением набросил клеенку обратно со словами:

– Тебе известно, что Алина…

– Я знаю, – судорожно вздохнул художник. – Как же так, Рома? Выходит, не уберегли мы ее. Я тебя просил…

– Не трави душу. Кстати, откуда ты узнал про Алину?

– Света звонила. Она в шоке. Говорит, ее подозревают в сведении счетов с натурщицами бывшего мужа.

– Этого нельзя исключить.

– Светка – нормальная баба, – возразил Рафик. – Талантливый декоратор, отзывчивый человек. Ну, не сложилось у них с Семой. Таких пар сколько угодно.

– А по-моему, она неадекватна. Чего стоит раскраска ее лица!

– Обыкновенный выпендреж. Эпатировать публику – ее конек.

Лавров так не думал, вспоминая кафе «Пион» и мертвенно-белую маску «вампирши» с кровавым ртом и черными бровями-стрелами. Брр-р-р…

* * *

Звонок Глории застал начальника охраны в аптеке, где он покупал себе таблетки. Его мутило, голова нещадно болела, кружилась. На затылке, куда пришелся удар, образовалась припухлость.

– Ты в Москве? – удивился он.

– Я хочу тебя видеть, Рома. Срочно. Приезжай в офис.

– У меня проблема.

– Что-то с головой? – догадалась она.

– Твои бы прозрения да в нужное русло, – с сердцем вымолвил он.

– Я не против. Только ты молчишь, все скрываешь.

– От тебя скроешь, – проворчал он, выходя на улицу. Моросил мелкий дождь. Вокруг было мокро, уныло.

Лавров сел в машину и завел двигатель. Чувствовал он себя отвратительно.

– Хуже, чем пьяный, – процедил он, выезжая на проспект.

Через полчаса он, борясь с дурнотой, шагал по коридору к своему кабинету. На парковочной площадке он заметил «аутлендер» и дремлющего за рулем Санту. Подходить не стал.

Значит, Глория уже здесь – сидит у Колбина, они наверняка обсуждают очередной финансовый проект. Босс непременно пожалуется на нерадивого начальника охраны, который болтается неизвестно где и при этом отключает телефон.

«Мне все равно, – думал он. – Плевать. Мне бы полежать хотя бы часок, чтобы никто не дергал».