Джоконда и Паяц

Молодой человек с жадным вниманием уставился на Глорию, пытаясь понять, что в ней такого особенного, чего нет в других людях. Вроде ничего… а вроде есть что-то. Темная глубина в глазах, странное выражение лица… не то сожаление, не то отпущение грехов. За ее улыбкой скрывается горечь. И ожидание признания.

«Я прокололся! – вспыхнуло в уме гостя. – Она догадывается. И ждет. О, черт… черт! Она меня раскусила!»

– Вы замужем? – чувствуя, как деревенеет от волнения язык, рискнул спросить он.

– Была.

– Простите, я… не имею права… но очень хотелось бы знать…

– Как я к тебе отношусь?

– Д-да… то есть нет… я в смысле…

– Смысл целую вечность не менялся, – усмехнулась Глория.

– Я… кажется… люблю вас! – выпалил Павел и весь внутренне сжался. – С первого взгляда!

Так, будучи подростком, он на спор зимой прыгнул в прорубь на речке, где бабы по старинке полоскали белье. Над ним смеялись, а он, стуча зубами от холода, шел домой по снегу босиком. Потом свалился с воспалением легких, еле мать его выходила.

– Это жажда опьянения, – спокойно вымолвила Глория. – Потребность заменить водку другим видом наркотика. Ты очнешься.

Она вдруг вспомнила свою первую любовь. Его тоже звали Пашей. Павел Нефедов{Подробнее читайте об этом в романе Н. Солнцевой «Копи царицы Савской».}. А потом оказалось, что и не любовь это была вовсе.

Гость попытался возразить, но губы не слушались. Прошла минута, прежде чем он справился с оцепенением и выдавил:

– Вы верите в судьбу? Не зря же меня потянуло в ваш дом. Мне обязательно было нужно встретиться с вами.

– Фатум, – пряча иронию, кивнула Глория. – Роковая страсть.

– Вы шутите, а мне не до смеха, – насупился парень. – Я только и думаю о вас. Даже сестренка заметила. Хотя ей, кажется, не до меня было. Проблемы у нее.

При упоминании о сестре у Глории испортилось настроение. Веселиться вроде как не уместно. И плакать повода нет.

– Вы ясновидение практикуете? – осмелел Павел.

– Пробую, – не стала отпираться она. – Иногда получается.

– Я не для себя прошу. Для сестры. Она какая-то нервная стала, дерганая. Может, у нее с мужем нелады? Он спортсмен, хоккеист. Небось изменяет ей, а она мучается, страдает. Вы можете сказать?

Глория ждала чего-то подобного. Не мог Павел прийти и не заговорить о сестре. Она опустила веки и вздохнула. Чаша сия ее не миновала.

– Дело не в муже.

Гость заерзал в кресле, предчувствуя недоброе.

– Алина хорошая, – пробормотал он. – Я ее уважаю.

– Она погибла.

Молодой человек замер, не в силах поверить услышанному. Он сглотнул и замотал головой.

– Если хотите меня отшить, так и скажите. Алина тут ни при чем.

– Ее больше нет, – твердо произнесла Глория, проклиная свое правдолюбие. Неужели нельзя солгать? Подарить Павлу еще сутки покоя?

Его красивое лицо исказила судорога. Он по-своему любил сестру, гордился ею. К кому еще он мог приехать, излить душу, попросить помощи? Пусть Павел не особо нуждался в поддержке Алины, но все-таки было приятно сознавать, что в огромном чужом городе у него есть родня.

– К-как? Когда… это случилось?..

Глава 20

Москва

По пути на работу Лавров попал в пробку. Он ненавидел ожидание, пока двинется с места застывший поток транспорта. Пересаживаться на метро – тоже не выход. Остается терпеть.

Шел дождь, заливая лобовое стекло. По обеим сторонам в том же бесполезном негодовании томились в своих автомобилях другие водители.

Начальник охраны позвонил Колбину. Тот, как назло, уже был на месте.

– Я застрял, – сообщил Роман, представляя себе перекошенное злостью лицо босса. – Буду позже.

– Когда?

– Не знаю!

Лавров включил дворники и смотрел, как они на мгновение очищают стекло, тут же заливаемое дождем. То же самое происходит в его жизни. Мутную пелену сменяет прояснение, и наоборот.

Невольно вспомнилось утомленное страстью лицо Эми, запах ее жасминных духов. Они спешили. Пока она добралась к нему на такси, пока они выпили коньяка, пока занялись любовью, пролетела куча времени.

«Ой! – спохватилась Эми. – Мне пора! Вдруг Валера раньше вернется из клуба».

«Закон подлости еще никто не отменял, – согласился Лавров. – Иди в душ. Потом я тебя отвезу».

«Лучше вызови мне такси».

Эми плескалась в ванной, а Лавров хвалил себя за то, что вчера не поленился и прибрал свою холостяцкую берлогу.

«У тебя есть фен?» – крикнула гостья.

«Был, но сломался».

«Хорошо, что у меня короткие волосы, – засмеялась она, появляясь в его халате, накинутом на голое тело. – Сами высохнут».

«Алина погибла, – заявил он, поднимая глаза. – Сегодня вечером. Разбилась насмерть».

Эми продолжала улыбаться, нарочно не запахивая полы халата. Ее влажная кожа белела в свете настольной лампы.

«Что?»

«Натурщица, с которой Артынов писал Джоконду, умерла. Ее звали Алина Кольцова», – пояснил Лавров.

Эмилия сделала пару шагов и опустилась в кресло. Между полами халата виднелась ее полная, налитая грудь. Но она уже не вызывала у Романа ни желания, ни трепета. Он быстро остыл, как и в прошлый раз. Остыл совершенно, не допуская и мысли, что ему захочется повторить сегодняшнее безумство вновь.