Джон да Иван – братья навек

Разведгруппа, отойдя на пятьдесят метров на восток, начала спуск на дно Тарикарского ущелья. Осмотр склона за утесом, а также подходы к посту моджахедов, прикрывающему первый наркозавод с запада, показал идентичность минно-взрывных заграждений тем, что были выставлены и к посту прикрытия второго поста. Единственным отличием являлось отсутствие валуна у первого поста, что осложняло снятие часового. Тимохин вывел группу назад в ущелье. У речки офицеры устроили привал. Командир «Ориона» посмотрел на подчиненных.

– Ну и как будем снимать часового первого поста?

– К нему близко не подобраться. Хотя если чем-то отвлечь, то сблизиться с постом на расстояние применения «Винтореза» можно. Или валить его с дальней позиции из «СВД-С», а это ненужный шум.

Дрозденко согласился с Шепелем:

– Да, либо отвлекать, либо бить из «СВД-С», а там уж как получится.

– Нельзя как получится, ребята, – сказал Тимохин. – Надо тихо. И снимать тихо не два поста, а четыре. На противоположном хребте наверняка такой же мутняк с ловушками и подходами. Остается одно – одновременно чем-то отвлечь всех четверых.

– Интересно, чем же? – спросил Шепель.

– Надо думать.

– Да тут думай не думай, а ни хрена не выйдет. На одном перевале заставить высунуться духов еще можно, но на двух… Лично я не вижу, как это можно сделать.

Тимохин, подумав, поднялся, отошел от реки. По станции малого радиуса действия вызвал агента внешней разведки.

– «Сержант»! Ответь «Ориону»!

Несмотря на ночное время, Реви-Ревунов ответил быстро.

– «Сержант» на связи. Что случилось?

– Я провел разведку верхних постов северного перевала Тарикарского ущелья, он же южный перевал Шургуна. В результате определено, что без отвлечения всех четырех на верхних постах снятие их перед штурмом, не поднимая шума, невозможно. Еще мы обнаружили минные поля как на вершине, так и на склоне, причем верхние поля снабжены лазерными взрывателями. Ты мне о них ничего не сказал.

– Я не знал о минных полях. Только сейчас понимаю, что делали на перевалах люди, вызванные Гауни из Кабула недели две назад. Агаджи про заграждения никому ничего не говорил. Проверить что-либо я не мог.

– Понятно. Пройти поля можно – у нас есть спецоборудование, позволяющее преодолевать препятствия подобного рода. Но часовые на постах сидят глубоко, стопроцентной гарантии их нейтрализации нашими снайперами дать не могу, а к часовому первого поста, что над твоим заводом, приблизиться на выстрел «Винтореза» сложно, практически невозможно. Чем в этом вопросе ты можешь нам помочь?

– Надо подумать. Завтра я сообщу тебе свои соображения.

– Завтра, «Сержант», боюсь, будет поздно.

– Прибывают американцы?

– Да. При них я выйти с тобой на связь с базы не смогу. А если ко мне прилипнет их командир, то не смогу и вне базы. О штурме я предупрежу тебя, так как группы разойдутся, а вот большего не сделаю. Так что мне надо максимум до 9 часов утра знать, чем ты сможешь или не сможешь помочь, чтобы до прилета американцев определить план штурма объектов в Кайзабаде.

Неожиданно агент сказал:

– Я знаю, чем вам помочь. Только что пришла в голову мысль.

– Слушаю!

– Я заминирую основной автономный генератор и насосную станцию. В нужный момент, по твоему сигналу, используя дистанционку, произведу подрыв, что, во-первых, вызовет довольно мощные взрывы, а во-вторых, обесточит более половины точек электроснабжения. Это вызовет, в свою очередь, оживление в кишлаке и на заводах. Думаю, часовые также проявят интерес к происходящему внизу и захотят посмотреть на кишлак. Для этого им необходимо подняться над бруствером. Такой вариант тебя устроит?

– Отличный вариант! Вопрос: сможешь ли ты реально заминировать генератор у станции?

– Если б не смог, то не предложил бы.

– Ясно! Я должен знать, что ты провел минирование и готов к подрыву.

– Скажи, как это сделать.

– Вызови меня на связь, как только заминируешь генератор. Не отвечу, повтори вызов три раза, с промежутком в тридцать секунд.

– Понял!

– Я надеюсь на тебя, «Сержант».

– Сделаю, что смогу. У тебя все? Тогда до связи!

Александр выключил станцию, вернулся к подчиненным.

– С Крымом беседовал? – спросил Шепель.

– Угадал!

– Любишь ты доставать его в самый неподходящий момент… Человек спокойно отдыхает в номере люкс посольства, после душа, хорошего ужина, под кондиционером, видит красивые сны – а тут ты с проблемами.

– Ничего! Он сюда не отдыхать прилетел.

– И чем Крымов может нам помочь?

– Пусть думает, на то он и куратор группы… Ладно, посмотрели местность, поговорили, пора на базу. Дрозденко – вперед, Шепель – со мной. Дистанция прежняя – расстояние, обеспечивающее взаимную видимость, но не далее ста метров.

Капитан Дрозденко пошел вперед.

– С агентом я говорил, не с Крымовым, – сказал Шепелю Тимохин.

– Ага… Не хотел, чтобы Дрозд о нем узнал?

– Это лишнее.

– И о чем договорились с агентом?

Тимохин передал Михаилу суть переговоров с Реви.

Шепель, выслушав командира, воскликнул:

– А этот агент – мужик не промах, сразу сообразил что к чему!