Джон Фицджеральд Кеннеди

Дело осложнялось отсутствием взаимного доверия. В результате, 1961 год закончился, а договор так и не был заключен. Даже данное Хрущевым в Вене неофициальное обещание не испытывать новые виды атомного оружия при условии, что США также воздержатся от такого рода испытаний, было нарушено меньше чем через год. В августе СССР провел успешное испытание 50-мегатонной водородной бомбы в атмосфере. «Опять меня надули», – рычал Кеннеди. Разговор о запрете испытаний ядерных вооружений возобновится только в 1963 году [271] .

* * *

Среди многих острых проблем, с которыми Кеннеди столкнулся в первый год пребывания в Белом доме, был унаследованный от предыдущего правительства вопрос о политике в отношении Лаоса. Во время их встреч в декабре 1960 года Эйзенхауэр рассказал ему о положении в этой маленькой стране, в которой в начале 1960-х годов проживало 3 миллиона человек. Окруженный со всех сторон сушей, Лаос имел общие границы с Бирмой, Китаем, Камбоджой, но, что еще важнее, с Таиландом, а также Северным и Южным Вьетнамом. Все время, на протяжении 1950-х годов в стране шла вооруженная борьба между слабым монархическим режимом и крепнущим коммунистическим народным фронтом Патет Лао (Патриотический фронт Лаоса), связанным с Северным Вьетнамом. В годы президентства Эйзенхауэра ЦРУ неоднократно предпринимало попытки ослабить позиции Патет Лао и время от времени оказывало правительственным войскам военную помощь. Нестабильность в Лаосе продолжала нарастать и тогда, когда Кеннеди пришел к власти [272] .

На пресс-конференции 23 марта 1961 года Кеннеди много времени уделил «самой неотложной из проблем, с которой мы столкнулись, придя к власти». Патет Лао «пользуется все возрастающей поддержкой и руководством из-за рубежа. Приходится с сожалением констатировать, что советские самолеты участвовали в крупномасштабных воздушных перевозках грузов в район боевых действий… вместе с внушительной группой военных специалистов, в основном из коммунистического Северного Вьетнама».

Кеннеди не был настроен воевать в Лаосе. Не объявляя своих намерений, он собирался уменьшить степень участия США в лаосском конфликте. При этом он утверждал: «Мы безоговорочно и решительно поддерживаем идею создания нейтрального и независимого Лаоса, не связанного политическими обязательствами ни с одним государством или группой государств, никому не угрожающего и свободного от иностранного господства» [273] .

То, что Кеннеди хотел нейтрального статуса для страны, находящейся под угрозой коммунизма, приводило в ярость тех его многочисленных соотечественников, которые верили в необходимость жесткого военного противодействия коммунизму во всех точках земного шара. В редакционной статье журнала Time позиция Кеннеди трактовалась как «признание того, что поддерживаемый Америкой Лаос вот-вот будет втянут в коммунистический лагерь» [274] . Но президент не желал быть втянутым в войну, и чем больше он узнавал о происходящем в Лаосе, тем более крепла его уверенность в собственной правоте. Он провел консультации с пятью американскими генералами, услышал пять разных точек зрения, в разочаровании «развел руками и вышел из комнаты». [275] Кеннеди вспомнил совет Шарля де Голля, который, ссылаясь на печальный опыт Франции в Индокитае после 1945 года, предупреждал его, что «решившись на вооруженное вмешательство в этом регионе, оказываешься втянутым в бесконечный военный конфликт» [276] . В Вене Кеннеди и Хрущев пришли к единому мнению, что «Лаос не имеет стратегического значения». Вернувшись в Вашингтон, Кеннеди поделился с помощниками своими соображениями: «Если нам придется воевать в Юго-Восточной Азии, давайте воевать во Вьетнаме» [277] .

В любом случае Кеннеди не мог себе позволить потерпеть еще одно публичное поражение: просто «уйти из Лаоса» он не мог. Вместо этого он выбрал, как позже писал Тед Соренсен, политику «смеси блефа с истинными намерениями… в пропорции, которую он вообще никому не раскрывал» [278] . Он принял решение не посылать войска в Лаос, но разместил американских солдат вдоль границы между Таиландом и Лаосом в надежде, что их присутствие напугает Патет Лао.

Одновременно Кеннеди направил в Москву ветерана дипломатической службы Аверелла Гарримана с заданием добиться гарантий невмешательства Северного Вьетнама в лаосский конфликт. Казалось, что блеф сработал. В середине июня, почти сразу же после встречи в Вене, правительство Лаоса и Патет Лао решили сесть за стол переговоров. «Из Лаоса пришли хорошие новости», – с гордостью сообщал Хрущев Кеннеди. «Без сомнения, это может стать поворотным моментом не только в жизни народа Лаоса, но и в процессе укрепления мира в Юго-Восточной Азии» [279] . Через год, на конференции в Женеве, перемирие переросло в «Декларацию нейтралитета Лаоса» [280] .