Джон Френч - Ариман: Неизмененный (Ариман)

— Нет, — сказал он. — Не уверен, что хочу это знать.

III Твоя воля исполнится

Кнекку не видел своего отца, короля, уже восемьдесят один год, когда Башня Циклопа вновь возвратилась на горизонт Планеты Колдунов. Он застыл, заметив ее из окна.

— Владыка? — прошептал Кнекку, недоверчиво разглядывая строение, пока вокруг него жужжали эмоции и мысли. Инстинкт твердил ему броситься со всех ног, но контроль — ядро его сущности — заставил колдуна вначале завершить ритуал подготовки и только затем отправиться через город к башне Магнуса Красного.

«Получим ли мы ответы? — спрашивал он себя по дороге. — Поведаете ли вы нам, где были? Расскажете ли почему?» Он не питал особых надежд, поскольку знал, что надеяться не стоило, но все равно снова и снова задавался этими вопросами. Магнус нечасто делился тайнами, даже до возвышения, но за прошедшие десятилетия Кнекку не видел и следа своего отца. Это тревожило его — и с этим он ничего не мог поделать. Такова была цена за верность.

Город изменился с тех пор, как он шел по нему последний раз. Пути, существовавшие еще день назад, исчезли. Все казалось совершенно другим. Даже воздух пах иначе — в ветерке чувствовался привкус дыма и льда. Неизменной оставалась только Башня Циклопа. Она всегда оставалась там, на горизонте. Иногда возникала настолько близко, что тень от нее падала на Кнекку, но стоило ему поднять глаза, как постройка оказывалась так далеко, что он едва мог различить ее. Впрочем, колдун никогда не терял ее из поля зрения. Он не мог, даже если бы захотел. Башня всегда будет там, ждать, пока он не достигнет ее. Ее присутствие знаменовало призыв.

Город непрерывно изменялся. Он не видел этого, но ему и не требовалось. Как-никак Планета Колдунов воплощала собой изменение. Подобно Алому Королю, чьей вотчиной был этот мир, его обличил и цели были продиктованы скорее волей случая, нежели необходимостью. Планета существовала одновременно в царстве реальности и в безграничном море вероятностей, коим являлся варп. Обычные миры подчинялись силам притяжения и были скованы физическими формулами. Но на Планете Колдунов гравитация и естественные законы природы находились в услужении у Алого Короля.

Кнекку подумалось, что разгадать Магнуса сродни попытке проглотить луну. Но это не останавливало его. Другие приходили и исчезали, предавали Алого Короля или просто уходили, чтобы служить самим себе. Многие оставшиеся поступили так сугубо с собственными целями. Но не Кнекку. Он был никем до того, как Магнус взял его в братство Тысячи Сынов, и остался, дабы и впредь служить своему лорду-королю.

Он продолжал идти. Древко копья стучало по каменной дороге в такт шагам. Ветер прибивал белые шелковые одеяния к доспехам. Кнекку был в шлеме — высокий гребень того же цвета насыщенной синевы и полированного золота, что и остальная боевая броня. Витавшая в воздухе пыль забивалась в углубления черепа овна, в виде которого была сработана личина шлема. Через красные глазные линзы колдун взирал на мир сквозь завесу проецируемых символов и геометрических линий.

Начался дождь. Серебристые капли падали с синего неба и взрывались на запыленных камнях под ногами. Вокруг Кнекку искривленными лесами серебра, сапфиров и нефрита к облакам тянулись башни. В их стрельчатых окнах сиял свет, ветер доносил обрывки голосов.

— …то, о чем единожды подумано, забыть невозможно…

— …пятый, пересеченный с Алефом первого…

— …это такая мудрость, пусть и несовершенная…

— …отдохни, затем попробуй вновь…

— …сердца должно хватить. Крови не потребуется…

Некоторые голоса он узнавал. Многие — нет. Некоторые из них принадлежали людям, мертвым вот уже несколько веков. Кнекку не позволял разуму фиксироваться на этом. Подобно изменяющемуся городу, голоса были порождением не только его сознания, но также и мира, в котором он находился. Это не значило, что они не были настоящими. На Планете Колдунов все было не так просто.

Его взгляд привлекло движение. Он поднял глаза и увидел стайку крылатых существ, вспорхнувших в воздух и запетлявших между мостиками из стеклянной пряжи, соединявшими некоторые башни. Кнекку показалось, будто на одном из этих высоких переходов он заметил фигуру, сгорбившуюся под рваной красной мантией, со скрытым капюшоном лицом. Колдун не видел никого с тех пор, как покинул башню, хотя город был далеко не заброшен. Безмолвие и безлюдность улиц предназначались ему одному — планета зеркально отражала замкнутость его разума. Но с начала пути к Башне Циклопа краем глаза он дважды замечал фигуру в красной мантии.

— Можешь мне показаться, — крикнул он туда, где в последний раз видел силуэт в красном.

Его голос возвратился обрывками эха:

— …мне показаться…

— …мне показаться…

— …показаться…

— …показаться…

— …показаться…

Кнекку моргнул, и стоявшая на высоком мостике фигура испарилась, оставив ему лишь чувство, будто за ним следят.

Он оглянулся, и…