Джон Картер. Книги 1-12

Дея Торис рассказала много интересных фактов и легенд, связанных с этой благородной погибшей расой. Она сказала, что город, где мы находимся, был, по предположениям, торговым и культурным центром, известным под названием Корада. Он был выстроен над прекрасной естественной гаванью, защищенной с суши красивыми холмами. Маленькая долина с западной стороны города представляла собой все, что, по словам девушки, осталось от этой гавани, тогда как проход через холмы к старому морскому дну был прежде каналом, по которому суда доходили раньше до самых городских ворот.

Берега древних морей были усеяны подобными городами. Меньшее число городов и меньшего размера можно найти по направлению к центру океанов, так как население отступало по мере убывания воды, пока необходимость не заставила прибегнуть к последнему средству спасения, к так называемым каналам Марса.

Мы были так поглощены осмотром здания и нашим разговором, что не заметили, как наступил вечер. Нас привело в себя появление посланца, принесшего мне от Лоркас Птомеля приказ немедленно явиться к нему. Простившись с Деей Торис и Солой, и, приказав Вуле охранять их, я поспешил в приемный зал, где застал Лоркас Птомеля и Тарс Таркаса, сидевших на возвышении.

12. Пленник, облеченный властью

Когда я вошел и поклонился, Лоркас Птомель сделал мне знак приблизиться, и, устремив на меня свои большие ужасные глаза, обратился ко мне со следующими словами:

– Вы провели в нашей среде несколько дней и успели за это время достигнуть, благодаря вашей доблести, высокого положения. Но, как бы то ни было, вы среди нас чужой. Странное дело с вами, – продолжал он, – вы пленник, и вы отдаете приказы, которые исполняются. Вы чужестранец, и в то же время таркский вождь. Вы карлик, а между тем убиваете сильного воина одним ударом кулака. А теперь доносят, что вы подготовляете побег с пленницей другой расы, с пленницей, которая, по ее же словам, почти убеждена в том, что вы возвратились из долины Дор. Каждого из этих обвинений было бы достаточно для вашей казни, но мы справедливый народ, и после возвращения в Тарк дадим вам случай оправдаться на суде, если только этого пожелает Тал Хаджус. Однако, – продолжал он своим мрачным гортанным голосом, – если вы убежите с красной девушкой, отвечать перед Тал Хаджусом придется мне. Возникнет вопрос о старшинстве между мной и Тарс Таркасом, и я должен буду доказать свое право повелевать, или знаки вождя перейдут с моего трупа к более достойному человеку, ибо таков обычай тарков. Между мной и Тарc Таркасом нет ссор. Совместно правим мы самой обширной из младших общин зеленых людей. Мы не хотим биться друг с другом. Поэтому я был бы рад, Джон Картер, если бы вы умерли.

Но без приказания Тал Хаджуса мы можем убить вас лишь при двух условиях: в личной схватке при самообороне, если бы вы напали на одного из нас, или же если бы вы были захвачены при попытке к бегству. В интересах справедливости я должен предупредить вас, что мы только и ждем одной из этих двух возможностей, чтобы освободиться от столь тяжелой ответственности. Для нас чрезвычайно важно доставить красную девушку к Тал Хаджусу. За целое тысячелетие тарки не имели еще такой добычи. Она внучка величайшего из красных джеддаков и нашего непримиримейшего врага. Я кончил. Красная девушка сказала, что нам недоступны мягкие человеческие чувства, но мы народ прямой и справедливый. Вы можете идти.

Я повернулся и покинул приемный зал. Так вот начало преследований Саркойи! Я знал, что никому иному не могу быть обязан этим доносом, так быстро достигшим ушей Лоркас Птомеля. Теперь я припомнил те отрывки своего разговора с Деей Торис, которые касались предполагаемого бегства и моего происхождения. Саркойя в это время была старшей и доверенной прислужницей Тарс Таркаса. Это давало ей большую власть и возможности плести интриги, так как никто из воинов не пользовался таким доверием Лоркас Птомеля, как его наиболее способный сподвижник, Тарс Таркас.

Однако моя аудиенция у Лоркас Птомеля не только не изгнала из моей головы мыслей о бегстве, но, наоборот, я сосредоточил на них все свое внимание. Яснее чем когда-либо представилась мне теперь необходимость бегства, по крайней мере, для Деи Торис, так как я был убежден, что в резиденции Тал Хаджуса ее ожидает ужасная судьба.

По описаниям Солы, это чудовище было живым олицетворением жестокости, свирепости и варварства минувших веков. Холодный, коварный, расчетливый, он, в противоположность большинству своих современников, был рабом диких животных страстей, почти заглохших в груди марсиан, так как медленное умирание планеты давно уже сократило инстинкт к размножению.

Меня бросало в дрожь при мысли о том, что Дея Торис может стать жертвой этого мерзкого атавизма. Гораздо лучше приберечь на последнюю минуту надежные пули, как это делали доблестные пограничные жительницы моей утраченной родины, предпочитавшие расстаться с жизнью, нежели попасть в руки индейцев.