Джон Картер с Марса. Книга 2

– Но разве ты не говорила себе все время, что сейчас в моем ужасном теле мозг хормада, зловещего существа, выращенного в резервуаре?

– Нет. Я думаю, что это ерунда. Я смогу убедить себя, что благородный мозг и благородное тело – едины. Более того, мне трудно поверить, что твой благородный мозг, Тор-дур-бар, является порождением отвратительной плоти.

– Если Рас Тавас сможет подобрать мне тело, – пошутил я, – у Вор Дая появится соперник.

Она бросила на меня испытующий взгляд.

– Не думаю, – сказала она.

Интересно, что она имела в виду? И почему она так на меня посмотрела? Вряд ли она подозревала правду, ибо какой нормальный человек согласится пересадить свой мозг в тело отвратительного хормада. Может, она хотела сказать, что соперничать с Вор Даем бессмысленно?

Была уже ночь, когда мы подлетели к Великой Тунолианской топи. Огромный флот величественно проплыл над Фандалом. Огни города светились внизу, но ни один патрульный корабль не вылетел, чтобы допросить нас. Наши корабли были освещены и хорошо видны с земли, когда мы пролетали над городом. Но в Фандале был слабый флот и он не осмелился бросить вызов такой могучей армаде. Могу себе представить, с каким облегчением вздохнул джеддак Фандала, когда мы исчезли в ночи.

29. Конец двух миров

Обширные пространства Тунолианской топи, над которыми мы пролетали, своей странной, мрачно-зловещей красотой увеличивали таинственность ночи. В воде отражались мириады звезд, пролетающие луны сверкали в спокойной воде лагун и касались своими лучами каменистых утесов, трансформируя их своим сиянием в колдовские видения.

Иногда виднелись костры стойбищ дикарей, доносились их странные гортанные песни, стук барабанов, приглушенный расстоянием. И все это сопровождалось рычанием и воем диких зверей.

– Остатки великого океана, – сказал Джон Картер, присоединившись ко мне. – Планета умирает, и вскоре ничто уже не скажет о величии народов, живших здесь.

– Все это очень печально, – сказал я.

– Очень печально, – повторил он.

– Но ты же можешь вернуться на Землю.

Он засмеялся.

– Полагаю, что ни тебе, ни мне не удастся быть свидетелем конца Барсума. Он произойдет через много миллионов лет.

Я тоже рассмеялся.

– Но когда ты говорил о нем, у меня создалось впечатление, что это произойдет буквально на следующей неделе.

– Ладно, не стоит об этом беспокоиться. Сейчас перед нами более важные дела, чем гибель планеты. Судьба друга важнее, чем гибель планеты. Что ты будешь делать, если твое тело не удастся оживить?

– С таким телом я никогда не вернусь в Гелиум.

– Ну что же, я не могу осуждать тебя. Мы подыщем тебе другое тело.

– Нет, – сказал я. – Я долго думал и решил, что если моего настоящего тела уже нет, я уничтожу это тело и с ним мой мозг. Конечно, есть много тел, прекрасных, сильных, молодых, но я могу жить только в своем.

– Не принимай слишком поспешных решений, Вор Дай.

– Тор-дур-бар, мой принц, – поправил я.

– Зачем тебе этот маскарад?

– Потому что она еще не знает.

Он кивнул.

– Ты полагаешь, что это для нее имеет значение?

– Боюсь, что она никогда не сможет забыть это ужасное лицо и тело. И думаю, что она всегда будет сомневаться, не мозг ли отвратительного хормада в черепе Вор Дая. Только ты и Рас Тавас знаете, какова правда, и умоляю: не выдавайте ее Джанай.

– Как хочешь, но я уверен, что ты делаешь ошибку. Если она тебя любит, то для нее это не имеет значения, если же не любит, то это не имеет значения для тебя.

– Нет, – сказал я. – Я сам хочу забыть Тор-дур-бара и хочу, чтобы она забыла его.

– Она не забудет никогда. Она мне рассказывала, что очень хорошо относится к Тор-дур-бару. Он самый опасный соперник Вор Даю.

– Нет, нет. Мне отвратительна эта мысль.

– Человека делает характер, а не та оболочка, которую он носит.

– Нет, мой принц, никакая философия не сможет сделать Тор-дур-бара желанным для красивой женщины, особенно такой, как Джанай.

– Может, ты прав. Но после всего, что ты сделал для нее, ты заслуживаешь лучшей судьбы и награды, чем самоубийство.

– Что ж. Завтра, возможно, все решится для меня. Я вижу, уже забрезжил рассвет.

Он задумался и затем сказал:

– По-моему, добраться до камеры 3-17 будет наименее трудной задачей. Меня больше беспокоит то, что все здание Лаборатории заполнено массой и будет невозможно добраться до кабинета Рас Таваса, где находятся все его инструменты и приспособления. Ведь операция по пересадке мозга очень тонка и сложна. Ее не сделаешь на кухонном столе кухонным ножом.

– Я предполагал такое, – сказал я. – И поэтому перенес все необходимое для операции в камеру 3-17.

– Прекрасно! – воскликнул он. – Ты немного успокоил меня. Нас с Рас Тавасом очень тревожил именно этот момент. Он уверен, что придется уничтожить Морбус, чтобы проверить, что происходит в резервуаре номер четыре.

К Морбусу мы подлетели уже днем. Корабли разлетелись вокруг острова, чтобы выяснить, насколько далеко распространилась плоть.

«Рузаар» опустился до высоты в несколько ярдов, приблизился к маленькому острову, где находился туннель, ведущий в камеру 3-17, и тут ужасное зрелище предстало нашим глазам.