Джон Кеннеди. Рыжий принц Америки

Источаемый каждым движением Мэрилин сексуальный зов, ее взгляд, улыбка, голос, жесты заставили журналистов написать: «Монро занималась любовью с президентом на глазах сорока миллионов американцев». А президент не любил, когда его жизнь выставляют напоказ. Он предпочитал тайну. И потом, актриса уже сыграла свою роль в его споре с отцом: тот когда-то «склеил» секс-символ Америки — знаменитую Глорию Свенсон, а Джек сейчас — секс-символ мира, великолепную Мэрилин. Но теперь роману конец.

С этого дня он никогда не виделся с Мэрилин. И ни разу не ответил ни на один ее телефонный звонок. Но она не верила, что покинута. Она кинулась к Бобби, с которым, как говорят, также была близка, но натолкнулась на холодный ответ: «Это — жизнь. Отношения кончаются…» Она попыталась привлечь его внимание, позируя для Vogue в образе Джеки. Но Джон не среагировал. Он исчез из ее мира. И вычеркнул ее из своего.

Все. Точка. Сокрушительный жизненный крах. Фул краш, мисс Монро.

Последним с Мэрилин говорил Лоуфорд. Он хотел развеять ее депрессию и 4 августа 1963-го позвал на ужин. А когда она не пришла — позвонил. Голос звезды звучал сонно. Пит решил, что она пьяна. В ответ на уговоры Мэрилин сказала: «Передай мое «до свидания» Пат[218]. И Джону».

Около трех пополуночи служанка обнаружила хозяйку. Обнаженная Монро лежала в постели, сжимая телефонную трубку.

Еще одной дозы снотворного хватило на вечный сон.

* * *

Не для всех в Белом доме понятие «государственная тайна» относится к частным делам. По каким каналам дотекли до прессы сведения о романе Мэрилин и Джека? Секрет. Но дотекли. И сразу после смерти Мэрилин, когда газеты и теленовости были полны ее именем, Роберт Кеннеди занялся тем, чтоб не допустить их публикации. И не допустил.

Ну, а Джон… Джон, как пишет Сэра Брэдфорд, «уже через сорок восемь часов… нашел утешение в объятиях другой женщины». Они с Мэри Мейер встречались с января 1962-го. Джек чередовал их — белокурую актрису и художницу, чьи «темные волосы и брови, пронзительно-зеленые глаза, красиво очерченное породистое лицо» завораживали мужчин. Мейер была дружна с Джеки, но обожала авантюры — рискованные любовные приключения и не только. Говорят, она совещалась с «гуру ЛСД» Тимоти Лири о том, как с помощью его снадобья влиять на мужчин. Или хотя бы на одного. Имея в виду, конечно же, «одного очень важного друга».

Через издателя Washington Post и Newsweek Фила Грэхема[219] информация об их романе стала доступна. Но — не СМИ. На что пришлось потратить немало сил. Впереди были выборы, и Джек хотел свести к минимуму любые риски. Он хотел снова стать президентом.

11

А Джеки — первой леди. Но она была на пределе.

«Нежной и любящей половинкой своего блестящего мужа» выглядела она на людях. В ближнем кругу Кеннеди ее прозвали «непробиваемой». И очень мало кто знал, как она страдала.

Переживания измучили ее. Нужен был перерыв, отдых. Как когда-то, устав от похождений Джо-старшего, ее свекровь сбегала в Париж, сбежала и Джеки.

В Европу. Недолго погостив на вилле XII века, что сняли ее сестра Ли и Радзивилл на трехсотметровом утесе над Средиземным морем, она отплыла на Капри. В ту пору — шикарный приют богемы и прожигателей жизни..

Дочка училась кататься на водных лыжах, мама загорала в стильных купальниках, а вокруг сновали папарацци. Это не смущало ее, а снимки и заголовки веселили. Ну, скажем — в New York Times: «Джеки отлично проводит время в пиратском логове»[220]. Ну а что, дамы и господа? Ведь так оно и было!

Она сдружилась со знаменитой дамой-модельером, изобретательницей великолепных брючных костюмов для светских дам — Ирен Голицыной[221] и ее мужем Сильвио Медичи.

Красавицы были заочно знакомы — Джеки покупала костюмы Ирен, отправляясь в Индию и Пакистан, — а теперь увиделись лично. С дороги Джеки направилась в изящную ванную, спросила рюмку русской водки, и через час вышла в зеленом шелковом костюме от Голицыной.

После изысканной трапезы компания отправилась в городок. Лавочники, завидев богатых клиентов, спешно открывали магазины, полиция теснила корреспондентов… Джеки, Ирен и их спутники прогулялись по берегу а после «зажгли» в ночном клубе под ча-ча-ча. На ночлег первая леди направилась на яхту своего итальянского друга — миллионера Джанни Анджелли.

Настроение было что надо. Ее не смущали депеши Джека типа «Поменьше Анджелли, побольше Кэролайн». Она наслаждалась. Морской и небесной лазурью, покоем, почти свободной жизнью в Европе. А он — пусть себе проводит холостяцкое лето в Штатах.

Но пришла пора и, отужинав с Ирен и ее мужем, Жаклин и Кэролайн отбыли домой, увозя с собой сувениры — два браслета Джеки и дюжину шелковых галстуков — Джону.

И вот уже Джон, Джеки, Джо-старший в кресле-коляске и 300 гостей смотрят регату с палубы эсминца «Джозеф Кеннеди-младший». Впервые в истории флота на борту боевого судна подают крепкие напитки. «Джон, — вспоминает очевидец, — был на седьмом небе от счастья…»

Это было здорово: легко и весело закончить трудный год, омраченный Карибским кризисом. И встретить новый — как всегда в Майами.

12