Джон Кеннеди. Рыжий принц Америки

Это была попытка занять стратегический военный и научный плацдарм, борьба, давшая заказы сотням военных и гражданских предприятий, породившая новые производства, технологии, направления и пути познания. Те, что позволят спроектировать экономику знания.

25 мая 1961 года президент стоял перед Конгрессом, оглашая послание о безотлагательных потребностях страны: 7 млрд долларов на пять лет вдобавок к 9 млрд, уже выделенным «на космос». Задача: до 1970 года достичь Луны и вернуться. Нашлись и скептики. Но примолкли, едва двое американцев слетали в космос.

Первым достиг орбиты Джон Гленн[241] — 20 февраля 1962 года. За четыре часа он трижды облетел планету на «Френдшип-7»[242] и нырнул в Атлантику близ Бермуд. Его успех зажег всех, кто готовил полет на Луну: пилотов-испытателей и изобретателей, инженеров и создателей полимеров, техников, медиков, биологов, психологов, бизнесменов, рабочих и всех прочих. Они готовили мир к полету на другую планету…

«Заправлены в планшеты космические карты…» — пело радио в СССР.

«Fly me to the Moon and let me play amoung the stars…» — отвечал Фрэнк Синатра[243].

Меж тем, Скотт Карпентер, Уолтер Ширра и Гордон Купер облетели Землю.

Джек не увидел воплощения своей мечты. Но она сбылась 20 июля 1969 года, когда Нил Армстронг, Майкл Коллинз и Эдвин Олдрин достигли Луны.

Кеннеди явил миру политику космических высот. Политику полета.

7

— Мы живем в особую эпоху. И она бросает нам особый вызов. Наша мощь и наши убеждения вменяют нам роль лидеров дела свободы, — заявил Кеннеди Конгрессу 25 мая 1961 года. — История не знала роли более трудной и более важной. Мы — за свободу.

Много ли есть слов, столь богатых смыслами, как свобода? В разных политических языках его значение может быть почти противоположным. Язык левацких доктрин (если для краткости упрощать) говорит, в основном, о «свободе… от наемного рабства»[244], но при этом, на просьбу: «Большевики… позвольте нам критиковать ваши мероприятия!» на нем легко ответить: «…у вас есть свобода критиковать нас, но тогда… позвольте нам поставить вас к стенке и расстрелять!»[245]

На языке Кеннеди (опять же, упрощая), свобода — это выбор. Не стесненный искусственно. Выбор формы брака; профессии; информации; критики; знаний и собраний; страны и места жительства; слов и основ; религиозных и философских воззрений; социальных и политических убеждений; бизнеса и власти. Выбор, граница которого — насилие в отношении выбора другого.

При этом в ненасильственном управлении выбором он видел инструмент демократии.

Для Кеннеди это касается и личной жизни, и глобальных отношений. Он говорит: «Наша цель… — мирное сообщество свободных и независимых государств, самостоятельно выбирающих свое будущее и политическое устройство, не ограничивая свободу других».

Он заявляет: «Кто-то выберет… образ жизни, который мы бы не выбрали… Но мы можем приветствовать разнообразие; коммунисты — нет. Мы предлагаем мир выбора, они — мир принуждения». Здесь — ключ к его видению и публичному изложению точки зрения на миры, существовавшие на Земле: свободный мир (поощряющий выбор) — т. е. «страны Запада»; порабощенный мир (навязывающий свою волю) — «страны Восточного блока»; и мир самоопределяющийся — страны, лишившиеся статуса колоний.

«Сегодня полем сражения за свободу стал юг планеты, — говорит Кеннеди, — Азия, Латинская Америка, Африка и Ближний Восток. Люди восстают, творя величайшие в истории революции. Они хотят изжить несправедливость, тиранию и эксплуатацию. Но еще больше, чем покончить, они жаждут начать». И Америка, считает он, должна помочь им и делает это. Имея в этом свои интересы. Чем и обусловлены главные черты ее международной политики.

8

Во многом международная стратегия Кеннеди коренилась в подходах демократов послевоенной эпохи. Их пример видим в письме президента Трумэна Элеоноре Рузвельт: «Американский образ жизни будет разрушен, если мы не сможем гарантировать народам, желающим ему следовать, что они смогут это сделать. Чтобы обеспечить эту гарантию, мы не можем оставлять без присмотра силы разрушения». Под такой силой он понимал коммунизм.

Интересы США сформулировал особый комитет: «Регионы, где есть месторождения металлов, нефти и других ресурсов, должны быть в руках друзей». А «стратегическую ценность имеют регионы с большим хозяйственным и людским потенциалом и серьезными вооруженными силами… позволяющие влиять на стабильность и безопасность в мире».

Предлагалось продавать товаров на 7,5 млрд долларов больше, чем ввозить, оказывая при этом помощь ключевым регионам. Издержки, пояснялось в тексте, окупит обретенное влияние. «Контроль друзей» над ключевыми районами предполагалось осуществлять с помощью Центрального разведывательного управления[246], а опеку над регионами с промышленным и людским потенциалом — через план Маршалла.