Джон Кипящий Котелок

Удивительная девушка! Она нередко заставляла взглянуть на вещи с неожиданной стороны.

Тут я наконец припомнил цель своего визита, хотя уже понял — для того чтобы заехать к Лэнгхорнам, не нужно искать повода, настолько они гостеприимны. Поэтому спросил:

— Вы уже знаете, что нам сообщил Дэнни Джунипер перед самой смертью?

— Да, мне говорили. Кажется, он подтвердил мое предположение о том, что Красный Коршун — не индеец.

— Правильно, — подтвердил я. — А вы не догадываетесь, кто бы это…

— Понятия не имею! — перебила меня Дженни. — Знаю только то, что, если когда-нибудь Красного Коршуна раскроют, им окажется тот, кого мы сейчас подозревали бы в самую последнюю очередь. Этот человек — белый, и он очень, очень умен! А что, вы собираетесь на него охотиться?

— Придется. Мне было поручено охранять Дэнни, а я его не сберег. Теперь вот должен найти того, кто убил Джунипера и Кеньона.

— Я думала, у вас с Грешамом уговор: вы управляете отелем, а он гоняется за Коршуном…

Отчего-то ее тон показался мне резким.

— Теперь вынужден делать и то и другое, — объяснил я.

Дженни повернулась и молча пристально посмотрела на меня. Интересно, о чем она думала? Но тут вдруг закричала:

— Смотрите! Нас решил навестить Оливер Клемент!

Я оглянулся и увидел молодого паренька, подъезжавшего к нам на хорошем коне. Он был со вкусом одет и имел вид человека, который отлично знает, что ему нужно. И, как нетрудно догадаться, нужна ему была Дженни Лэнгхорн.

— Ну что ж, пора мне потихоньку двигаться домой, — нерешительно пробормотал я.

— Нет, сейчас я вас не отпущу! — возразила Дженни. — Хочу вас познакомить. Оливер приехал с Соляных Равнин, у него там ранчо.

К этому моменту Оливер уже остановился рядом с нами и спрыгнул с коня. Он пожал Дженни руку, а когда она представила нас друг другу, он наградил меня весьма недружелюбным взглядом и скупой улыбкой. Парень был хорош собой, очень молодой и чистенький, как породистый жеребчик.

— Я много о вас слышал, — сказал мне холодно.

Его тон меня просто взбесил.

— И что же, я должен сказать тебе за это спасибо?

— Не знаю, — пожал он плечами, — может, и так!

Дженни соскочила с жерди, на которой мы сидели,

— Что это на вас обоих нашло? — спросила строго.

Я со злобой таращился на Оливера.

— Да, в общем, ничего, — ответил он.

— Хм-м, может быть, — сомневаясь, произнесла Дженни. — Давайте поговорим о чем-нибудь веселом. Скажи, в последнее время никто не наведывался в Долину Сверчков?

Это проклятое место было хорошо известно в Эмити. Поговаривали, что, если кому-то хочется примкнуть к возглавляемой Коршуном банде убийц, нужно было с наступлением сумерек отправиться в Долину Сверчков, и если ты слеплен из подходящего теста, то можешь рассчитывать стать у них своим человеком.

Подтвердить правдивость этих слухов было некому. Каждый принятый в шайку оставался с ней до конца — до самой смерти, которая чаще всего наступала от такого распространенного недуга, как огнестрельное ранение. Однако легенда передавалась из уст в уста; желающих пополнить собою ряды преступной группы было хоть отбавляй, и, наверное, Красный Коршун только потому не собрал целую армию, что, должно быть, безжалостно расправлялся с теми, кто возвращался из долины, не выполнив его заданий.

— Я и сам подумываю, не отправиться ли мне в Долину Сверчков, — заявил Оливер Клемент.

— Зачем? — изумилась Дженни.

— Мы с отцом совсем перестали ладить, — пояснил он. — Мне позарез нужна работа.

— И ты попросишь ее у Коршуна?

— А почему бы и нет? — сказал он. — Можно и на него работать, оставаясь при этом образцовым гражданином.

Смысл этой шутки заключался в том, что, по всеобщему убеждению, члены шайки грабили и убивали по ночам, а днем перевоплощались в благонадежных граждан, во всяком случае выглядящих так внешне.

— Счастливо! — прервал я их беседу и взялся за седло. — Меня ждут дела.

— Думаю, мы еще увидимся, — заявил Клемент.

— Когда пожелаешь, — ответил я. — Заходи! Для тебя двери моего дома всегда открыты.

— Спасибо!

— Не за что!

Я поймал взгляд Дженни. Опустив голову, она смотрела на меня исподлобья, словно читала наши мысли.

Наш с Оливером разговор, изложенный на бумаге, может показаться вполне безобидным. Но иногда интонации важнее всяких слов. А тон, в котором мы с Клементом вели беседу, предполагал, что она не обойдется без продолжения. И Дженни это понимала не хуже нас.

По дороге в город я уже раскаялся и сгорал от стыда.

Недостойно затевать с кем бы то ни было ссору на пустом месте. Но делать это в присутствии такой девушки, как Дженни, — тут уж и сказать нечего! Так что, возвращаясь домой, я себя прямо-таки ненавидел!

Войдя в отель, сразу же поднялся в мою комнату. И как обычно, застал в ней Доктора. Он сидел в кресле у окна и играл на губной гармошке, извлекая из нее звуки, похожие на жужжание ос. Я мгновенно одурел от этого шума, мне захотелось схватить гармошку и проломить ею череп старому негодяю. О чем ему и сказал.

Доктор перестал играть, но не спрятал свой инструмент, а повернулся ко мне, держа его наготове у рта.

— Мой старик говаривал… — начал он.

— К черту!