Джон Леннон, Битлз и... я

К счастью, нам был как-то преподан урок в баре «Рокси» на Репербане, где мы попались на удочку, поверив, будто самые фантастические девушки Германии заигрывают с нами. На самом деле это были извращенцы, которых страшно потешала наша ошибка. Нас туда провел один приятель-немец, который сразу же предупредил о последствиях более тесного общения:

— Если вы хоть раз согласитесь с ними переспать, они будут приставать к вам до скончания дней.

Но мы не дали им повода для приставаний.

4. Много шороху и большие бабки

В первый наш гамбургский приезд каждый вечер у нас был «вечером трудного дня». С приближением зимы жизнь превратилась в непрерывную борьбу с ледяной стужей, которую приносили ветры из Сибири. Сквозняки дули из всех щелей. Теперь мы окончательно убедились, что герр Кошмайдер не был человеком слова. Он без конца обещал нам подыскать более сносную квартиру, но мы все еще пребывали в нашей гнусной конуре позади «Бамби Кино», и наши нервы были на пределе. Еще он обещал нам приличную плату в случае, если «Индра» станет такой же популярной, как «Кайзеркеллер». Но вожделенной прибавки приходилось ждать, потому что она зависела исключительно от входной платы, а та оставалась неизменной.

Когда Бруно говорил «найн!», это значило «найн!». Выклянчивать у него деньги было бесполезно.

В ноябре месяце нагрянул мороз, и стужа стала просто зверской.

Бруно довел нас до того, что мы проломили сцену «Кайзеркеллера» во время «Деляйт шоу!», хотя он сам подбил нас на это. Старая сцена, жалкая и трухлявая, была не чем иным, как досками, положенными на пивные ящики. Мы и впрямь ее всю разнесли, но Бруно не удовлетворился. Он накинул нам пять фунтов, чтобы мы разворотили еще и подиум!

Все БИТЛЗ, за исключением Стью, были откровенно аморальны. Стью и Астрид были влюблены друг в друга по уши, и наметили именно этот месяц, чтобы обменяться обручальными кольцами. Для Стью жизнь стала гораздо спокойнее вдали от вульгарного Сент-Паули, тем более что мы постоянно смеялись над ним. Из-за его романа с Астрид и из-за того, что он был самым маленьким из нас, мы издевались над ним, получая жестокое удовольствие. Влюбленный в добропорядочную немку, тогда как мы пользовались успехом чуть ли не у всей прекрасной половины Гамбурга, Стью стал для нас идеальной мишенью. Эти подтрунивания были беззлобными, но я понимаю, что временами они могли раздражать. Мы выбрали себе, на наш взгляд, более приятную дорожку. Мы проводили все свое время в попойках и развлечениях с девочками; это позволяло нам сделать заключение, что жизнь прекрасна, как бы там ни было, и реальность — всего лишь фарс, разыгранный, словно по нотам. Бывали дни, когда мы голодали, несмотря на щедрость нескольких обожательниц, которые время от времени кормили нас, к тому же у нас не было одежды. Ситуация была такова, что мы даже не стыдились просить их постирать наше белье, потому что нам нечем было оплатить счета из прачечной. Они стирали наши джинсы, рубашки и нижнее белье, — они охотно выполняли эту задачу.

Наше питание, может быть, было не слишком регулярным, зато наш сексуальный аппетит был более, чем удовлетворен. Тем не менее, было одно существенное обстоятельство: отсутствие денег! Мы все время говорили о них и строили планы, как бы получить побольше. Но наши насущные потребности настойчиво напоминали о себе, и было невозможно растягивать решение на длительный срок. Надо было найти средства к существованию, не откладывая дела в долгий ящик.

Случай представился однажды вечером, когда в «Кайзеркеллер» пожаловал один клиент, настоящий толстосум. Это был немецкий моряк, и его бумажник, должно быть, был самым объемистым в Гамбурге, — здоровенный тип, лет тридцати пяти — сорока, косая сажень в плечах. Наша музыка так ему понравилась, что он предложил нам выпить вместе с ним по стаканчику. Потом еще по одному и еще… Он был фаном как раз в том роде, который нужен, когда финансы дышат на ладан. Вечер только-только начался, и он посылал нам пиво и шнапс — нашу привычную микстуру.

— Ему так нравятся БИТЛЗ, — сказал нам официант, — что он хочет пригласить вас на ужин после представления!

Четверо из нас приняли приглашение. Стью, как обычно, решил отправиться домой вместе с Астрид. У нас текли слюнки от предвкушения большого бесплатного развлечения. В ресторане морячок нализался, и атмосфера стала более, чем оживленной. Он положил на стол свой бумажник, который, казалось, вот-вот лопнет. Загипнотизированные, мы уставились на него вытаращенными глазами. Мы еле справились с соблазном протянуть руку и схватить его. В Гамбурге моряки, засиживавшиеся за выпивкой до утра, становились жертвами карманников и обслуживающей бары братии. Если уж кому можно было пощипать перышки, так это нашему морячку.

Он вышел на несколько минут из-за стола, и мы с Джоном использовали его отсутствие, чтобы потолковать об одной хорошей идее, и, надо сказать, мы достигли взаимопонимания. Однако Пол и Джордж были более нерешительны, напоминая нам об опасности подобной операции.