Джон Леннон, Битлз и... я

В одно воскресенье — потерянное воскресенье! — основательно надравшись, мы совершили набег на набережную, в то место, где торговали всякого рода хламом. Мы начали бесплатно раздавать весь выставленный товар. Стала собираться толпа, чтобы поучаствовать в этом представлении. Даже владелец веселился в течение первых нескольких минут. Но его хорошее настроение начало портиться по мере того, как толпа разрасталась, а его изделия из кожи и бижутерия исчезали в мгновение ока, не принося ему ни единого пфеннига.

Он тут же попытался пресечь расхищение толпой его товаров и возместить потери, так как далеко не все возвращали ему захваченное. Его товарищи-продавцы хотели вмешаться, но им препятствовала сгрудившаяся толпа. Страсти накалялись, назревала драка, и мы обнаружили, что в ней участвуют и неизбежные вышибалы из гамбургских кафе, которые тоже вышли на утреннюю прогулку. Не колеблясь, они присоединились к нам, вооруженные своими резиновыми дубинками.

В несколько минут наша маленькая потасовка разрослась и превратилась в сражение. Сотни человек сцепились в драке по всему рынку. Получился настоящий грабеж: пластинки, проигрыватели, посуда, безделушки, картины, духи, продукты — в основном рыба — все, что можно найти на рынке под открытым небом, исчезало в мгновение ока.

Наконец, прикатила полиция, раздавая направо и налево удары дубинками и другими орудиями в том же роде. Рынок теперь походил на настоящее поле боя. И БИТЛЗ, испытывая крайнее смущение, решили испариться и спастись в своем любимом пристанище на набережной, откуда можно было наблюдать в качестве зрителей шумную сцену, удобно устроившись с добрым стаканчиком.

Было прямо как в кино: больше пятисот персонажей играли у нас на глазах в «полицейские и воры». Не знаю почему, но мы чувствовали себя совершенно непричастными к каше, которую заварили, и драма, разыгравшаяся перед нашими глазами, чрезвычайно нас забавляла. «Недвижные тела усеивали площадь!» Мы прозвали это сражение «Боем при Эль Аламо». Некоторые из сражавшихся покачивались, облепленные рыбой, что весьма обостряло чувство юмора БИТЛЗ. Мы просто-таки сгибались пополам.

Спокойствие было водворено, и полиция, не теряя времени, принялась нас разыскивать.

— Это все эти поганые БИТЛЗ устроили! — объявил владелец прилавка, за которым мы играли в «Санта-Клауса».

Наш смех прервался только тогда, когда полиция собралась нас арестовывать.

— Это была шутка, просто ради развлечения! — протестовали мы.

Ведь не только мы были ответственны за весь последующий тарарам и грабеж. К тому же нам нужно было быть в клубе этим вечером — мы не могли обманывать клиентов.

К нашему изумлению, полиция оказалась весьма снисходительной. Мы могли оставаться на свободе, если брались возместить все потери владельцам прилавков. Многие из них нагрели руки на украденных товарах, сумев-таки поиметь свою выгоду.

Этот штраф нанес удар по самому нашему больному месту: по карману. Мы остались без единого гроша. Последним нашим шансом было стряхнуть нужную сумму с друзей-вышибал. Они скинулись и быстро собрали 50 фунтов, покрывших недостачу. И в следующее воскресенье мы вернулись на Рыбный рынок, однако уже в образе этаких застенчивых БИТЛЗ, тихих, миролюбивых и воспитанных. Никакого буйства, никаких драк: абсолютно безопасные БИТЛЗ. Вот это было воскресенье! Самое святое из всех пропавших воскресений.

Положение с нашими финансами по-прежнему было сложное. Необходимо было найти деньги, чтобы продолжать работать, необходимо было найти более сносное жилье, где бы можно было высыпаться вечером. Мы дошли до предела и решили бросить Бруно, не смотря на все серьезные последствия, которые это могло за собой повлечь.

Мы нашли союзника, носившего потрясающее имя: Энтони Эсмонд Шеридан МакГинити! (Ух!) Такое имя не так-то просто было бы написать светящимися неоновыми буквами; оно не пользовалось бы успехом в районе Сент-Паули. Но к тому времени он сменил несколько псевдонимов и теперь назывался просто: Тони Шеридан. Эта встреча оказалась важным событием на нашем пути к успеху.

5. Гамбургский крах

Тони Шеридан был родом из Норвича, Норфолк, — района, который не считался колыбелью рок-н-ролла. Но этот человек вызвал в Гамбурге ажиотаж своим пением и игрой на гитаре: этакий молодой волк из восточной Англии, жемчужина среди теплой мерсисайдской компании.

Точно так же, как Джон Леннон и Стью Сатклафф, Тони был когда-то студентом колледжа Искусств, но оставил занятия ради блеска рока.

В пятидесятых годах он предпринял поездку в Лондон, чтобы попытаться продать свой музыкальный талант в знаменитом кафе «Ту Айз» на Олд Кромптон Стрит в Сохо. Кафе всегда было битком набито, и Тони начал привлекать внимание посетителей. Там-то Бруно Кошмайдер, устроивший очередное сафари для поимки новых талантов, открыл Тони и привез его в Гамбург, в «Кайзеркеллер».