Джон Леннон навсегда

Turn off your mind relax and float down-stream
it is not dying, it is not dying,
lay down all thought surrender to the void,
it is shining, it is shining.
That you may see the meaning of within,
it is speaking, it is speaking,
that love is all and love is everyone,
it is knowing, it is knowing…

Отключи свой мозг, расслабься, плыви по течению,
это не умирание, это не умирание,
останови свои мысли, отдайся пустоте,
она — свечение, она — свечение.
То, в чем ты видишь их смысл —
это — говорение, это — говорение,
что любовь — это все, и все — это любовь,
это — знание, это — знание.

В разгар работы над «Револьвером» битлзы приняли участие в концерте на лондонском «Wembley Empire Pool», который был организован журналом «New Musical Express». Устроитель собрал всех, кто имел имя и ранг на английской поп-сцене. В программе рядом с «Битлз» стояли такие звучные имена, как Spencer Davis Group, Dave Dee, Dozy, Beaky Mick And Tich, Fortunes, Herman's Hermits, Roy Orbison, Overlanders, Alan Price Set, Cliff Richard, The Rolling Stones, Small Faces, Dasty Springfield и другие.

Никто из участников, не говоря уже о восторженной публике, не мог тогда предположить, что это последнее «живое» выступление битлзов в Англии.

В конце июня 1966 года битлзы отправились в турне по ФРГ. По два концерта они дали в мюнхенском цирке Кроне, в эссенском Гругахалле и в гамбургском Эрнст-Мерк-Халле.

Для Джона пребывание в портовом городе было окрашено ностальгией. Он понял, как резко изменилась его жизнь по сравнению с 1960 годом. Он думал о диких ночах в «Индре» и позднее — в «Кайзеркеллере», о первых записях в студии Тони Шеридана. Болезненно отозвались в нем воспоминания о Стюарте Сатклиффе, которого многие давно забыли.

Их концерты в Эрнст-Мерк-Халле продолжались тридцать минут, песни тонули в неистовых воплях публики.

Хотя те гамбургские ночи начала шестидесятых переутомляли их до предела, Джону и его друзьям то время казалось теперь золотым. Тогда они еще могли делать то, что доставляло удовольствие и им самим, и публике, тогда они еще не влезли в проклятый пиджак, называемый имиджем. Но разве Джон не мечтал тогда о том, чего достиг сейчас? Слава, богатство, идолопоклонство миллионов людей — захотел бы он поменять все это на «старые добрые времена»? Этим мыслям не было конца…

Даже встреча со старыми друзьями не подняла ему настроение. Астрид Кирххер, которая больше не фотографировала и работала танцовщицей в баре, отпросилась у босса, чтобы побыть с битлзами.

Ночью Джон выскользнул из хорошо охраняемого отеля. Неузнанный, он пошел по Большой Свободе. Клуба «Звезда» больше не было, а музыка, доносившаяся из дискотек и развлекательных заведений, мало чем отличалась от той, которую играли ливерпульские группы.

Сценой владели «домашние» команды, которые ориентировались на образцы ранних «Битлз».

Джон направился к миссии моряков, где он когда-то вместе с Джорджем за одну ночь на расстроенном пианино сочинил мелодию «Cry For A Shadow».

…Когда Леннон с друзьями сел в самолет, чтобы лететь в Токио, перед его глазами долго стояла печальная картина: в задрапированной черным комнате Астрид Кирххер и горящая свеча перед портретом Стюарта…

В Токио они дали шесть концертов (30.6, 1.7 и 2.7.1966). Все было организовано по-японски блестяще. Даже для их покупок, пользовавшихся скандальной славой, им не приходилось покидать роскошные апартаменты токийского Хилтона. На их этаже, специально для «Битлз», устроители соорудили маленький супермаркет. Выбор был богатым: от дорогих украшений до аудиоаппаратуры и кинокамер. Не только традиционным гостеприимством вызывался этот жест — речь шла о великолепной системе безопасности. Было просто немыслимо, чтобы Джон и его команда могли беспрепятственно покинуть отель.

3 июля они продолжили гастроли, вылетев на Филиппины, где дали концерт в Маниле, на который собралось более 100.000 зрителей.

Их отлет днем позже был похож на торопливую ретираду. Жена диктатора Маркоса возжелала устроить в своем саду вечеринку с участием «Битлз». Ей хотелось показать их своему мужу и тремстам детям дипломатов и политиков.

Брайан Эпштейн недооценил значение, которое придавала жена президента этому мероприятию, и отклонил приглашение. Тщеславная Мельда Маркос сочла себя оскорбленной и отомстила. Газеты взорвались аршинными заголовками: «„Битлз“ оскорбляют президента!»