Джон Леннон в моей жизни

Все это путешествие продолжалось десять дней, то есть почти вдвое дольше запланированного. Когда мы вернулись в Лондон, наши коллеги в «Эппл» уже начали беспокоиться, что нас похитили. На самом же деле мы были настолько очарованы окружающей местностью и так погрязли в своих деловых операциях на базарах, (ибо мы уже успели «просечь» местную систему торговли и не платили тех астрономических цифр, которые заламывали торговцы), не говоря уж о широко распространенном крепком марокканском гашише и кифе, что совершенно утратили чувство времени.

Однако с точки зрения бизнеса как такового, наша поездка в конечном итоге имела сомнительную ценность и выгоду. Большая часть товаров, не взятых с собой домой, таинственным образом затерялась при пересылке (если только они действительно были отправлены).

Одной из моих первоочередных задач после возвращения в Лондон было добиться у Вестминстерского муниципалитета разрешения на психоделическую роспись «Простаком» здания на Бейкер-стрит, 94. Однако в муниципалитете мне недвусмысленно дали понять, что даже БИТЛЗ не станут исключением из правила, требующего, чтобы все деловые здания в этом районе были выкрашены в однотонные черный, белый, коричневый или серый цвет.

В результате мы решили бросить Синим Паскудникам («Blue Meanies» — так-же «Синие Злыдни» — персонажи мультфильма «Yellow Submarine» — прим. пер.)дерзкий вызов. В последнюю минуту перед открытием универмага, после того, как все основные деловые предприятия закрылись на выходные, я дал распоряжение обнести здание лесами. «Простак» тем временем нанял группу местных студентов-художников, чтобы те помогли воплотить необычный дизайн на 20-метровой кирпичной стене, предоставив руководство росписью «Простаку» и их вдохновенным юным помощникам; я же уехал на Хэйлинг провести выходные с семьей.

Когда рано утром в следующий понедельник я вернулся на работу, грязноватый желто-кирпичный фасад «Эппл» был уже до неузнаваемости изменен удивительными иногоцветными галлюцинациями «Простака». Здание было окружено толпой глазеющих пешеходов, а улица на несколько кварталов была забита автомобилями, водители которых вытягивали шеи, чтобы получше увидеть огромного улыбающегося джинна и окружающие его радуги, звезды и луны. Общий эффект и впечатление превзошли все мои самые оптимистические ожидания.

Но не прошло и пяти минут, как позвонил представитель Вестминстерского муниципалитета. «Что это за безобразие вы сотворили на нашей кирпиичной кладке? — спросил он. Его нужно немедленно убрать!»

«Ну, этому не бывать!» — отрезал я и бросил трубку.

Следующим делом в моей повестке было закончить подготовку к вечеринке в честь открытия, намеченной на тот же вечер. Хоть я и специально распорядился, чтобы список приглашенных был разумно длинным, приглашения, казалось, попали в руки каждого лондонца — даже имеющего самое малое отношение к миру развлечений и моды, не говоря обо всех их друзьях и знакомых. В конце 1967 года приглашение на вечеринку БИТЛЗ считалось главным символом общественного статуса для всех, кроме самих БИТЛЗ. И Пол, и Ринго, исходя из своих соображений, нашли уважительные причины, чтобы не присутствовать там. Довольно подозрительно выглядело и отсутствие искусственного солнца, которым Волшебный Алекс обещал освещать Бейкер-стрит во время нашей праздничной вечеринки.

В типично ленноновском духе — под влиянием полученной сигареты с марихуаной — мы с Джоном попросили наших гостей прибыть ровно в «8.16», чтобы увидеть в «8.46» демонстрацию мод. Уж если мы должны придерживаться какого-то расписания, решили мы, почему бы нам не выбрать какое-нибудь необычное время? Однако еще задолго до 8.46, оба этажа универмага были настолько плотно забиты, что образовался поток людей, выходящих на улицу глотнуть свежего воздуха. Знаменитый комментатор Би-Би-Си Файф Робинсон посреди самого празднества упал в обморок, и его пришлось приводить в чувство дозой виски. Половина товаров в магазине, между тем, была буквально растоптана ногами.

После вечеринки Джордж Харрисон, одевший по этому случаю изумительный костюм в тонкую черно-желтую полоску, поехал со мной домой к Нейлу на Слоэйн-стрит. «Должен признать, что ты провел огромную работу, — сказал мне Джордж после праздной болтовни у Нейла. — Здание выглядит фантастично, особенно снаружи. А ведь я поначалу не был в восторге, когда мне сказал, что хотят, чтобы директором «Эппл» был ты.»

«Почему это?» — удивился я, немало озадаченный.

«Видишь ли, — улыбнулся Джордж, — я всегда считал, что ты оказываешь на Джона дурное влияние.»

«А теперь ты, значит, так не считаешь?»

«Нет, конечно, — сказал он, — это просто здорово, что ты с нами. Ты делаешь огромную работу, и теперь я понял, что ты влияешь совсем не дурно.»

«Вообще-то, хоть и стыдно признаться, — сказал я, — но мне нравится дурно влиять на Джона. Должен и я в чем-то быть неправ!»