Джон Леннон в моей жизни

Вторым послужило то, что БИТЛЗ были НАСТОЯЩЕЙ ГРУППОЙ, в отличие, скажем, от «Сверчков» Бадди Холли или «Комет» Билла Хейли, которые периодически сменялись вокруг единственной «звезды» — исполнителя. БИТЛЗ смогли предложить почти для всех хотя бы что-то, дав своим фанам возможность выбирать одну из четырех определенных личностей, сила каждой из которых дополняла остальных и вместе с тем маскировала или сглаживала любые возможные личные недостатки. «Химия» группы была оптимальной, а сочетание их четырех талантов — непобедимым.

Пол был артистом группы, самым обаятельным и самым симпатичным. Джорджа, худого и задумчивого, сочли за наиболее серьезного и опытного музыканта БИТЛЗ. Ринго гордился наиболее распространенными чертами характера и внешности, и его грустные глаза и скромные манеры пробудили защитный, материнский инстинкт в женской части его поклонников. А Джон был «женатым Битлом» и «литературным Битлом», наиболее выразительно говорившим и самым находчивым из четверых, которого нельзя было застать врасплох или вынудить потерять хладнокровие, тем, кого журналисты и маленькие девочки слегка побаивались и, вне всякого сомнения — движущей силой группы. Возможно, поэтому и не кажется случайным, что имена БИТЛЗ слетали с уст людей именно в этом порядке: Джон, Пол, Джордж и Ринго.

Помимо своих композиторских талантов, о которых говорилось в предыдущей главе, БИТЛЗ были необычны, по крайней мере, в еще одном отношении: они всегда давали покупателям хороший товар за их деньги. В отличие от всех прочих поп-звезд, освободивших вторые стороны синглов и большинство записей альбомов под очевидную чепуху или «наполнитель», БИТЛЗ хотели, чтобы ВСЁ, что они выпускают, было столь же хорошо, как и хиты с синглов, и, добиваясь этого, пришли к созданию альбома, как жизнеспособной формы поп-музыки. Более того, БИТЛЗ никогда не довольствовались простым повторением проверенной формулы, каждый раз, входя в студию, они хотели попробовать что-то новое.

По этой же причине группе хотелось, чтобы неизбежный битл-фильм стал чем-то большим, чем просто повтор избитого мюзикла а-ля Фрэнки Авален, Клифф Ричард или даже Элвис Пресли. Они наняли первоклассного режиссера (Ричарда Лестера) и сценариста (ливерпульца Элуна Оуэна) — и прекрасно справились с тем, что оказалось сатирическим «днем из жизни» Потрясной Четверки.

Премьера «A Hard Day's Night» («Вечер трудного дня») 6 июля в Лондоне, в присутствии принцессы Маргарет и визжащих фанов, до отказа заполнивших Пикадилли-сёкус, через четыре дня повторилась в торжественной обстановке в Ливерпуле; перед этим, специально в честь БИТЛЗ, был устроен обед не кем иным, как самим нашим лорд-мэром.

В тот день весь бизнес Мерсисайда приостановился, так как магазины и оффисы были закрыты ввиду триумфального возвращения «наших БИТЛЗ» домой. К тому времени, когда их самолет коснулся земли в аэропорту «Спик», каждый метр 7-мильного шоссе к Ливерпульской ратуше был плотно забит встречающими. Когда я занял свое место в толпе возле кафе «Старуха», где я все еще работал, для меня стало настоящим открытием то, что все они так страстно любят БИТЛЗ. Можно было подумать, что они ждут церемонии коронации Королевы, а не возвращения какой-то рок-н-ролльной группы: налицо были люди всех поколений, а некоторые пожилые горожане даже сжимали в руках небольшие флажки «Юнион Джек»!

Окруженный эскортом полицейских мотоциклов, лимузин БИТЛЗ вызвал безумные размахивания флагами, крики, визги и приветствия, причем от консервативно одетых бизнесменов и старушек — не меньше, чем от «скримэйджеров» (screamagers — образовано от teenagers — «подростки», заменой «teen» на «scream» — «визг» — прим. пер.).

БИТЛЗ смотрели на все это с выражением полного безразличия, едва шевеля кончиками пальцев, словно они устали от этого безумия.

Однако, когда их лимузин медленно проезжал мимо «Старухи», Ринго вдруг заметил мое лицо в толпе. «Пит! Пит!» — закричал он — и тут все четверо мгновенно оживились, принялись подпрыгивать на своих сиденьях и энергично махать мне через заднее стекло, постепенно скрываясь вдали.

Вскоре Джон, посреди церемониальных обязанностей, улучил минуту и позвонил в «Старуху» и мы договорились встретиться в тот же день вечером у Мими.

И снова мы просидели всю ночь, и Джон возбужденно рассказывал о последних новостях с битловского фронта — и снова он в конце концов сменил тему разговора и поинтересовался моей «блестящей карьерой». «Ну, — решился он, — а где же твой тотализатор?»