Джон, Пол, Джордж, Ринго и я (Реальная история ‘Битлз’)

После ‘Пожалуйста, порадуй меня’ я посещал по мере возможности как можно меньшее число сессий записи на протяжении моих шести лет с ‘Битлз’, за исключением тех случаев, когда у меня было дело, имеющее отношение к одному или нескольким ребятам. Я находил более вознаграждающим подождать и услышать законченную работу на диске в моём офисе на следующий день. Таким образом, для меня не стало проблемой, когда в не столь отдалённом будущем битлы настоятельно исключили посторонних со своих сессий записи, ревниво охраняя святилище студии, как свою частную и личную мастерскую. Для битлов их студийное пространство было не менее священным , чем гримёрка для актёра за полчаса до поднятия занавеса. В конечном счёте, когда сессии стали более сложными и напряжёнными, жён и других любимых женщин в семье и на работе попросили сделать свои визиты краткими или оставаться вместе в стороне, – вот почему Синтия Леннон, Джейн Эшер, Патти Бойд и Морин Кокс ожидали в одной из модных теперь дискотек Вест-Энда – обычно ‘Спикизи’ (‘Говоринепринуждённо’) или ‘Шотландцы святого Джеймса’ – когда их мужчины закончат работу и приедут из Сент-Джон’с-Вуда, чтобы присоединиться к ним в два или три часа ночи. Этот запрет распространялся на несущественные визиты деловых помощников, хотя, очень редко, они позволяли мне впустить горстку заслуживающих доверия журналистов и избранных фотографов. Они доверяли мне вводить нужных людей и, по крайней мере, в ранние дни они признавали необходимость контакта со средствами массовой информации и принимали, что рекламные возможности должны иногда брать верх над их желанием уединиться на рабочем месте. Думаю, музыкальный издатель Дик Джеймс был одним из тех, кто мешал битлам идеей политики открытых дверей во время сессий звукозаписи. Шумливый, весёлый, трудолюбивый, гениальный, проницательный, имевший добрые намерения Дик не мог устоять против соблазна всякий раз нажать кнопку связи Джорджа Мартина и прокричать через динамики слова поздравления или поощрения группе, находящейся внизу в студии, как только они заканчивали каждый дубль. Присутствие Брайана Эпстайна обычно терпелось, если только он не вмешивался в процесс создания музыки. Тогда мы слышали резкую отповедь Джона со студийного этажа: “Иди и считай наши деньги, Брай. Мы будем заниматься музыкой, а ты придерживайся процентов”. Битлы следовали ливерпульской привычке сокращать имена своих друзей и коллег, иногда даже до одного-единственного слога, если это было возможно. Эпстайн стал ‘Эппи’, Брайан был сокращён до ‘Брай’. Когда битлы говорили с ним, они называли его ‘Брай’, а когда они упоминали его имя в разговорах с остальными из нас, то это был ‘Эппи’. Они называли Нила Аспинолла ‘Нел’, чтобы не путать с ‘Нелли’, их прозвищем для подростковой покорительницы чартов Хелен Шапиро, когда они гастролировали вместе в 1963 году. Я понял, что я зарабатываю одобрение ребят, когда сперва Пол, а затем постепенно и все остальные начали называть меня ‘Тон’.

Битлы, в частности Джон и Пол, преуспели в соревновании при опасности уступить первую сторону их второго сингла композиции Митча Мюррея, которая заставила их сильно постараться, чтобы вложить всё, что у них имелось, в запись ‘Пожалуйста, порадуй меня’. Они знали, что мнение Джорджа Мартина колебалось между их собственной песней и ‘Как ты это делаешь?’ Мюррея. Группа записала первые версии обеих песен на их сессии записи ‘Люби же меня’ парой месяцев ранее и Мартин немного стонал по поводу темпа номера Леннона-Маккартни, говоря, что его нужно записывать не как медленную сентиментальную балладу, а как “громкий, хвастливо звучащий быстрый номер”, как группа теперь и поступила. Чтобы придать ему связь с ‘Люби же меня’ (в те дни бизнес поп-музыки любил слышать некую похожесть и преемственность в последующих синглах), снова была включена жалобная гармоника, но в этот раз в более оживлённом варианте. После восьмого или девятого дубля битлы надеялись, что им удалось удовлетворить их продюсера записи. Когда Джордж Мартин со своим инженером собрались в контрольной комнате, чтобы прослушать ещё раз пару более ранних дублей, Пол закричал со студийного этажа: “Что нам делать теперь?” Мартин шутливо закричал в ответ: “Почему бы вам не сыграть ’Голубую луну’?” К огромному изумлению всех, битлы тотчас ринулись прямо в импровизированную быструю версию ‘Голубой луны’. Некий здравый смысл вернулся в студию, когда Мартин указал, на этот раз сухо, что время ограничено, и если никто не возражает слишком сильно, то он хотел бы услышать ещё один дубль ‘Пожалуйста, порадуй меня’.