Джон, Пол, Джордж, Ринго и я

Пока ребята и Элвис болтали, Брайан Эпстайн совещался с полковником Паркером в дальнем углу игровой комнаты. Мне стало интересно, не пытается ли Брайан обсудить возможность выступления Элвиса с концертами в Британии, потому что я знал, что он надеялся на это. Когда я придвинулся ближе, чтобы подслушать, о чём они говорят, полковник отвернулся от Брайана и объявил громко всей комнате: “Дамы и господа! Частное казино Элвиса теперь открыто для вашего удовольствия. Брайан, давай сыграем в рулетку”. Паркер никогда не говорил о делах дома. На протяжении всего действа стройная и сногсшибательно красивая партнёрша Пресли, его будущая жена Присцилла, элегантно проносилась туда-сюда. Она выглядела, как нечто среднее между Клеопатрой и Дасти Спрингфилд со своими высокими чёрными волосами, искрящейся диадемой и обильным чёрным макияжем. Годы спустя между Джорджем и мной произошёл долгий спор по поводу того, во что она была одета. Я был уверен, что это было длинное платье лимонного цвета, но Джордж божился, что это был тесно прилегавший верх светло-жёлтого цвета и длинные тонкие брюки в тон. В конечном счёте, я довольствовался светло-жёлтым вариантом, и мы согласились, что причиной путаницы являлся яркий свет, заполнявший всю комнату.

Внезапно, все пять суперзвёзд вышли из разговора в одно и то же время. Элвис тотчас же потребовал гитары, которые он протянул Джону, Полу и Джорджу. Вместо того, чтобы воспользоваться пультом дистанционного управления, который лежал рядом на журнальном столике, Пресли ткнул кнопку громкости на телевизоре концом своей гитары и попросил помощника запустить музыкальный автомат. На полной мощности заиграла одна из его записей, и, помню, я подумал, что если бы эта встреча на высшем уровне происходила в каньоне Бенедикт, мы бы не стали проигрывать записи ‘Битлз’. Вплоть до этого момента вечеринка была безжизненной и неволнующей, но как только Пресли и битлы начали играть вместе, атмосфера оживилась. Ребята обнаружили, что они могут сделать разговор с помощью гитар гораздо приятнее, чем их пустая болтовня о турне и фильмах. Крис Хатчинс назвал это ‘Ансамбль одиноких разбитых сердец сержанта Пресли’. Элвис взял несколько аккордов, повернувшись к Полу, и сказал: “Не слишком хорошо, а? Но я упражняюсь!” Пол пересел с гитары на фортепиано и пошутил, что если Пресли продолжит работать над своей игрой на гитаре, то они могут найти ему место в одной из групп Брайана Эпстайна, когда это мыльный пузырь лопнет. Вскоре музыкальный автомат был выключен, и они перешли на номера Леннона и Маккартни. Элвис знал ‘Я чувствую себя прекрасно’ и направил группу в эту песню. Без ударной установки Ринго чувствовал себя не включённым в эту изумительную импровизированную сессию. Какое-то время он присоединялся, отбивая ритм пальцами на спинке стула или – изредка – на поверхности стола, но затем он ушёл и присоединился к группе дорожных менеджеров, которые в голубом и красном свете играли в бильярд.

Когда пять музыкантов устали петь хит-мелодии друг друга, они оставили свои инструменты перед беззвучным, но всё ещё мерцающим телевизором, и мы все пошли играть в разные игры с Ринго и телохранителями – пара-тройка за бильярдным столом, другие за игровыми автоматами, а некоторые играть на фишки, которые раздавал полковник. Я не помню, что вызвало наш уход, но почти наверняка это была раздача всем подарков, главным образом наборов альбомов его клиентов. К тому моменту ключевые игроки, казалось, обескровили друг друга в отношении стоящих разговоров – музыкальных и словесных – и дальнейшее пребывание не доставило бы радости никому, кроме Мэла Эванса. С сияющим от счастья лицом Мэл сказал мне, что Элвис назвал его ‘сэр’. Да, Мэл, он называл так всех нас, это в его стиле. В течение нашего трёхчасового пребывания в его компании, Элвис и я обменялись немногими словами. Вскоре после того, как мы прибыли, он спросил меня, всегда ли ребята такие застенчивые. Немного позже он спросил: “Я не смущу ваших ребят, если вытащу несколько гитар, чтобы мы могли немного поиграть рок-н-ролл?” Присцилла приняла меня за Брайана Эпстайна и сказала: “Не хотели бы битлы, чтобы мы приготовили поесть что-нибудь особенное? Вам надо только попросить, Брайан”.

У передней двери Элвис сказал: “Не забудьте прийти и увидеться с нами ещё раз уже в Мемфисе, если вы когда-нибудь будете в Теннесси”. Битлы так никогда и не воспользовались его приглашением. Джон прокричал: “Да здравствует король рок-н-ролла!”, но так, словно он имел в виду нечто другое. Когда мы шли к нашему лимузину, Джон сказал, что ему кажется, Элвис выжил из ума из-за наркотиков. Джордж ухмыльнулся и ответил: “А все мы разве нет?” Одурманенный в стельку или нет, Элвис продемонстрировал не слишком много признаков радости нашему визиту. Джон сказал: “Даже встреча с Энгельбертом Хампердинком была более весёлой. Никак не могу понять, в ком больше дерьма – во мне или в Элвисе Пресли”.