Джон, Пол, Джордж, Ринго и я

Вместе с Брайаном Эпстайном я пробрался в зону для особо важных персон незадолго до того момента, когда должны были появиться битлы. Подобно многим другим вещам в Японии, наш пропуск ‘Доступ Во Все Зоны’ отличался ото всех, с которыми мы сталкивались ранее. Этот пропуск был в форме тканевой нарукавной повязки с надписью на японском, которой на роду было написано стать заманчивым сувениром, особенно потому, что их было произведено так мало. (Грустно, но моя собственная повязка была уничтожена несколькими годами позже ужасным пожаром в западном Лондоне в головном офисе официального ежемесячного журнала для фанатов Шона О’Мэхоуни, ‘Битловская книга’; там было утеряно множество эксклюзивных фотографий великолепной четвёрки и другие невосстановимые единственные в своём роде памятные вещи времён битломании).

К своему турне 1966 года по Германии, Японии, Филиппинам и Северной Америке битлы были экипированы двумя совершенно новыми сценическими комплектами одежды. В Германии, зелёные костюмы с вельветовыми лацканами появились на их первом выступлении в Мюнхене. В Токио, на первое шоу были запланированы светло-серые костюмы в очень тонкую оранжевую полоску. В последнюю минуту плотно подогнанные брюки к этому костюму понадобилось срочно подшить, поэтому ребята вернулись к зелёным костюмам на один концерт и одели более светлые пиджаки с чёрными брюками на другой. На них были рубашки с высоким воротником и открытой шеей ярко оранжевого цвета, которые подходили любому костюму. Несколькими годами позже яркие рубашки с эффектными высокими воротниками стали последним писком моды в Лондоне, в качестве части революционных модных течений, представленных новыми небольшими дорогими магазинами на Карнэби-стрит. Думаю, была прямая связь между этими рубашками, весьма популярными в конце 60-х и начале 70-х годов и теми, которые впервые надели на публике битлы во время своих последних концертных турне летом 1966 года.

Когда битлы принялись скакать по сцене Будокана и сразу же начали орать ‘Музыка рок-н-ролла’, первую из их 11 песен, фанаты дали себе волю, аплодируя и вопя от всего сердца, а их букеты цветов полетели с трибун в направлении сцены. Но вскоре они вновь успокоились и тихо сидели с руками на коленях, время от времени издавая ликующий возглас, но оставляя самые громкие крики на концовки номеров. Битлам оказалось трудно установить контакт со своей публикой, потому что это означало преодоление обширной пустоши между пустынной арене на уровне земли, где они пели и играли и двумя ярусами сидений на дальней стороне того, что представляло собой большой сухой ров, окружавший их сцену. Кроме того, группа с самого начала испытала сложности с микрофонами. Все передние микрофоны постоянно спадали со своих стоек и вертелись вокруг своей оси, в результате чего громкость слышимого толпой пения урывками нарастала и убывала. Полу, Джорджу и Джону неоднократно приходилось поднимать микрофоны и закреплять кольца, которые держали их. Это особенно раздражало Джона, которые громко ругался и кричал Мэлу Эвансу прийти и помочь. К счастью, даже те немногие японские девушки, которые немного знали английский, не распознали ругательства Джона. Как всегда, Мэл был наготове, но не мог ничего поделать, чтобы справиться с этой проблемой, потому что языковой барьер не позволил ему потребовать у японских служащих сцены замены микрофонных стоек.