Джон Р. Р. Толкиен. Биография

Тесную дружбу с Льюисом Толкиен поддерживал лет двадцать — с 1926-го по 1946-й, но затем они начали охладевать друг к другу, и к началу пятидесятых от былой близости не осталось и следа. «Инклинги» продолжали встречаться ещё около года после смерти Льюиса, скончавшегося в 1963 году, но Толкиен к тому времени давно уже перестал бывать на этих собраниях и виделся с бывшими друзьями очень редко. Объяснить, почему эта дружба распалась, ничуть не проще, чем понять, как она в своё время зародилась и продержалась так много лет. В попытке ответить на этот вопрос нам придётся обратиться к не самым привлекательным чертам толкиеновского характера.

На протяжении многих лет Толкиен питал дружескую привязанность к Хьюго Дайсону и Уорни Льюису. Он поддерживал старую дружбу с Кристофером Уайзменом, а в юности необычайно тесные узы духовного братства связывали его и с остальными членами ЧКБО. Тёплые отношения сложились у него и со многими другими коллегами в Оксфорде. Однако Джек занимал в его жизни совершенно особое место. Перед Льюисом Толкиен мог искренне излить душу; от него он мог принять без обид любую критику; и среди всех «Инклингов» именно Льюиса он считал себе ровней по умственным способностям и самым близким своим единомышленником. Однако Толкиен был человеком ревнивым и желал, чтобы друзья уделяли ему всё внимание безраздельно. Кроме того, чужие успехи и слава легко пробуждали в нём зависть.

Льюис замечал за Толкиеном эти недостатки. Ещё в 1939 году он писал своему брату Уорни, что выпадающие на долю Толкиена «испытания не только часты и суровы, но обыкновенно ещё и сложны вплоть до полной непостижимости»[86].

Джек, со своей стороны, никогда не испытывал к Толкиену столь сильных чувств. Разумеется, он безгранично уважал его, очень ценил его общество и черпал из дружбы с ним немало полезного. Однако сам он был личностью куда более колоритной и оригинальной, нежели Толкиен. Традиционного семейного образа жизни Льюис был чужд, близких друзей у него было гораздо больше, чем у Толкиена, и в некоторых отношениях он был гораздо более свободомыслящим человеком. Все эти различия вносили в их дружбу разнообразие и остроту, но с середины тридцатых годов отношения стали постепенно осложняться. На то были три причины: обращение Льюиса в христианство, популярность, которой Льюис добился публикацией своих произведений, и, самое главное, друзья Льюиса.

Льюис был воспитан как завзятый ольстерский протестант, но уже в юные годы отвернулся от веры. Постепенно осознав это, Толкиен счёл своим долгом просветить и наставить друга в таинствах религии. С тех пор они часто и подолгу беседовали на богословские темы.

Несмотря на то, что в середине двадцатых годов Льюис считал себя агностиком, он много размышлял о религии. Вскоре после войны он пришёл к «новому взгляду» на ортодоксальное христианство, заключавшемуся в том, что христианское учение есть всего лишь один из множества мифов, ничем не лучше и не хуже прочих. Но постепенно его воззрения менялись, и ко времени знакомства с Толкиеном в 1926 году Льюис встал в тупик перед несколькими серьёзнейшими вопросами веры. Однако Толкиен своей приверженностью догматам поначалу лишь усугубил его сомнения.

Смириться с тем, что его новый друг — один из интереснейших, умнейших и образованнейших людей, с какими ему только доводилось встречаться, — оказался убеждённым христианином, да впридачу ещё и католиком, Льюису было нелегко. Конечно, он мог бы с ходу отвергнуть убеждения Толкиена, посчитав их за пустые предрассудки. Но он этого не сделал. Вместо этого он попытался отделить интеллект от веры, предположив, что человек, обладающий высокоразвитым интеллектом, черпает веру из некоего иного и, притом, более глубокого источника.

Но вскоре Льюис отказался и от этой гипотезы и пошёл совершенно иным путём. Утверждать, будто Толкиену действительно удалось обратить Льюиса в христианство, мы не вправе; однако своими описаниями собственных религиозных воззрений и убедительным разъяснением тонкостей и нюансов вероучения он, безусловно, оказал на Льюиса огромное влияние. За первые пять лет общения с Толкиеном, с 1926-го по 1931-й год, Льюис радикально переменил свои убеждения и пришёл к выводу, что Бог всё же существует. Впрочем, его видение Бога было ещё весьма далёким от библейского. Скорее, это был Бог восточных религий, пантеистическое божество, дарующее вдохновение и наделяющее жизнью всю Природу.

Среди множества напряжённых и плодотворных споров, которые вели друг с другом Толкиен и Льюис, один выделяется особо. Этот разговор стал для Льюиса поворотной точкой: с него начался его долгий обратный путь от агностицизма к вере.