Читаем Джон Р. Р. Толкиен. Биография полностью

Стенли Анвин понял, что Толкиен беспокоится напрасно, и решил не пренебрегать тем, что подсказывало ему деловое чутьё. Книга появилась на прилавках в конце сентября 1937 года, а уже к Рождеству была полностью распродана. Коллеги Толкиена не обратили на неё внимания до тех пор, пока не появилась рецензия в «Таймс», да и тогда, как писал Толкиен Стенли Анвину, «только удивились и немножко мне посочувствовали»[104].

Тем, кто не имеет представления о типичном складе характера оксфордским донов, такая реакция может показаться странной. Но следует знать, что сотрудники Оксфорда и Кембриджа известны своей «зловредностью». Многие в этих прославленных стенах привычно высмеивают всех и вся, унижая других, чтобы лишний раз утвердить собственное превосходство. Толкиен прекрасно это знал и ожидал насмешек во всеоружии, и всё же тот факт, что коллеги удостоили его книгу вниманием хотя бы в такой форме, доставил ему удовольствие. «Меня постоянно спрашивают, как там поживает мой хоббит, — писал он Анвину. — Профессор византийского и греческого купил себе одного, ‘потому что первые издания Алисы [т.е. «Алисы в стране чудес», также написанной оксфордским доном — Чарльзом Доджсоном] теперь очень ценятся’»[105].

Рецензию в «Таймс», произведшую на современников Толкиена столь сильное впечатление, написал не кто иной, как К.С. Льюис. В ней говорилось следующее:

«Всем любителям таких детских книг, которые могут читать и перечитывать взрослые, стоит принять к сведению, что в этом созвездии зажглась новая звезда. Искушённому взгляду некоторые персонажи покажутся почти мифопоэтическими. …Такое впечатление, что Толкиен ничего не выдумывает. Он изучил троллей и драконов на личном опыте и повествует о них с такой скрупулёзной точностью, которая стоит целого океана бойкой ‘оригинальности’»[106].

Несколькими днями ранее Льюис опубликовал ещё одну рецензию в «Таймс литерари сапплмент», где утверждал: «Ни один стандартный рецепт по написанию детских книг не поможет вам создать персонажей, обосновавшихся на своей территории и в своей истории столь же прочно, как детища профессора Толкиена (который явно знает о них куда больше, чем требуется для этой сказки)»[107].

По-видимому, Толкиен опасался, что рецензии не воспримут всерьёз, если инкогнито обозревателя раскроется. Поэтому тем, кто знал, что эти заметки написаны его другом, он говорил, что Джек —честнейший и порядочнейший из всех известных ему людей, что восторги его всегда неподдельны и что он никогда не стал бы выступать с подобными похвалами только ради того, чтобы книга лучше распродавалась. Вне сомнения, так оно и было, тем более что Льюис не перестал расхваливать сказочную повесть Толкиена даже после того, как дружба их распалась. В книге «О здешнем и иных мирах» (конец 1930-х гг.) он писал о «Хоббите» так:

«Надо понимать, что книга эта — детская лишь в том смысле, что в первый из множества раз прочесть её можно в детской. ‘Алису’ дети воспринимают всерьёз, а взрослые — со смехом; ‘Хоббит’, наоборот, смешнее всего кажется самым маленьким читателям, и только с годами, перечитав его в десятый или двадцатый раз, они начинают понимать, сколько понадобилось виртуозных изысканий и глубоких размышлений, чтобы всё в нём стало таким сочным, таким славным и таким, по-своему, правдивым. Предсказания — дело опасное, но вполне возможно, что ‘Хоббит’ и впрямь станет классикой»[108].

А спустя ещё десять лет Льюис заметил:

 «Опасность выродиться в сугубо сюжетную, развлекательную историю миновала ‘Хоббита’ благодаря любопытнейшему сдвигу тональности. Вместе с комизмом и уютной обстановкой первых глав ‘хоббитство’ как таковое постепенно сходит на нет, и незаметно мы вступаем в мир эпоса»[109].

Перейти на страницу:

Все книги серии Толкинистика на русском

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука