Джон Р. Р. Толкин. Биография

Очевидно, многое в творчестве Толкина оказалось близко сердцам американских студентов. Имплицитно проводимая мысль о том, что необходимо защищать природу от растущего наступления индустриального общества, импонировала нарождающемуся экологическому движению, так что нетрудно было углядеть во «Властелине Колец» манифест современных идей. Но все же в первую очередь притягательность книге придавало именно безбоязненное возвращение к героической романтике, как давным-давно предвидел Льюис. Суровые критики могли называть это эскапизмом, еще более суровые — сравнивать воздействие книги с опасным воздействием галлюциногенных наркотиков, которые как раз вошли в моду в определенных студенческих кругах, но, так или иначе, для сотен тысяч молодых американцев история похода Фродо с Кольцом сделалась теперь Главной Книгой, затмив все прежние бестселлеры. В конце 1966 года одна из газет писала: «В Йеле[90] трилогия раскупается быстрее, чем “Повелитель мух” Уильяма Голдинга во времена наибольшей популярности последнего. В Гарварде она обгоняет “Над пропастью во ржи” Дж. Д. Сэлинджера». Начали появляться значки с лозунгами «Фродо жив!», «Гэндальфа в президенты!» или «Хочу в Средиземье!». Ветви «Толкиновского общества» дали побеги по всему Западному побережью и в штате Нью-Йорк и в конце концов выросли в «Мифопеическое общество», посвященное также изучению произведений К. С. Льюиса и Чарльза Уильямса. Члены фэн-клубов[91] устраивали «хоббитские пикники», на которых ели грибы, пили сидр и одевались персонажами «Властелина Колец». В конце концов произведения Толкина начали приобретать вес и в академических кругах Америки. Защищались диссертации с названиями вроде «Параметрический анализ антитетического конфликта и иронии во “Властелине Колец” Дж. Р. Р. Толкина». В книжных магазинах университетских городков появились сборники критических статей, посвященных Толкину. Дочь президента, космонавт и кинозвезда написали Толкину, выражая восторг по поводу его произведений. Среди настенных граффити можно было прочесть надписи вроде «Дж. Р. Р. Толкин — творец хоббитов».

Пламя американского энтузиазма перекинулось и на другие страны. На карнавале в Сайгоне[92] видели вьетнамского танцора с Багровым Оком Саурона на щите, на Северном Борнео было создано «Общество Фродо». Примерно в то же время заметно возрос интерес к книгам Толкина в самой Англии, отчасти потому, что те, кто читал их в детстве, теперь успели вырасти и заражали энтузиазмом своих друзей, отчасти — как отражение американского бума. Объем продаж книги в Англии резко пошел в гору, в Лондоне и по всей стране образовывались «Толкиновские общества», студенты Уорикского университета переименовали Кольцевую автодорогу вокруг студгородка в «дорогу Толкина», появился психоделический журнал под названием «Сад Гэндальфа», целью которого было «собрать вместе весь дивный народ». В первом номере журнала говорилось, что Гэндальф «быстро врастает в умы молодежи всего мира как мифологический герой эпохи».

Что же касается самого Толкина, он в письме своему коллеге Норману Дэвису назвал весь этот бум, связанный с его книгами, «мой злосчастный культ», а репортеру, спросившему, радует ли его энтузиазм молодых американцев, ответил так: «Их волнует искусство, а они не понимают, что их волнует, и упиваются этим. Многие молодые американцы вовлечены в эти истории так, как я никогда не был».

Количество продаваемых экземпляров продолжало расти. Назвать точные цифры невозможно, однако же, по приблизительным подсчетам, к концу 1968 года в мире было продано приблизительно три миллиона экземпляров «Властелина Колец». Появилось также множество переводов на разные языки.

Толкина начали осаждать репортеры. Он в принципе не любил давать интервью, однако врожденная учтивость мешала ему отвечать отказом; в конце концов он выбрал нескольких, которые пришлись ему по душе, и заявил, что будет говорить только с ними. Кроме репортеров, то и дело являлись посетители по самым разным вопросам, связанным с его книгами, и Толкин обычно соглашался принять их, хотя, опять-таки, очень хотел, чтобы его оставили в покое. В целом новые знакомые на первый взгляд Толкину обычно нравились, а через некоторое время начинали его раздражать; и в конце концов — видимо, имея в виду эту особенность своего характера — он завел себе будильник, который ставил так, чтобы он звонил через несколько минут после прихода посетителя; тогда Толкин делал вид, что у него какие-то неотложные дела, и вежливо выпроваживал гостя.