Джон Р. Р. Толкин. Письма

Мне страшно жаль, что тебя не взяли в команду (пока). Просто не верится! Однако многие из тех, кого поначалу и отвергли, в конце концов в сборную попадают — и даже завоевывают «цвета»^{18}. Вот так и со мной было — и по той же самой причине: слишком легок. Но в один прекрасный день я решил компенсировать недостаток веса (допустимой) жесткостью и уже в конце сезона угодил в капитаны команды факультета^{19}, а в следующем сезоне заслужил «цвета». Но зато уж и пострадал изрядно — помимо всего прочего, чуть без языка не остался, — а поскольку в общем и целом твоей невезучестью я не отличаюсь, по чести говоря, я буду очень даже рад, если ты останешься цел и невредим, пусть и не в команде! Ну, да благословит тебя Господь и сохранит тебя в любом случае. Особых новостей никаких нет. Мама, похоже, страх как полюбила кататься на машине.

С тех пор как тебя нет, мы остались вдвоем, так что теперь мне нужно вывезти ее, П. и Дж. Б.[28] на прогулку, вместо того чтобы поработать за письменным столом. Так что пока все. С огр. любовью,

Твой родной папа.

017 К Стэнли Анвину, директору «Аллен энд Анвин»

Анвин переслал Толкину письмо от писателя Ричарда Хьюза, — ему издательство предоставило экземпляр «Хоббита». Хьюз писал Анвину: «Я с вами целиком и полностью согласен: это — одна из лучших детских книг, ничего замечательнее мне уже давно не попадалось….. Единственная загвоздка, как мне кажется, состоит в том, что многие родители…. побоятся читать отдельные эпизоды детям перед сном, посчитав их слишком страшными». Анвин также упомянул о том, что его собственный одиннадцатилетний сын Рейнер, некогда отрецензировавший рукопись «Хоббита», порекомендовав ее для публикации (см. «Биографию», стр. 282), как раз перечитывает книгу в уже изданном виде. В заключение Анвин предупреждает Толкина, что «широкая публика… в будущем году станет шумно требовать от вас новых историй про хоббитов!»

15 октября 1937

Нортмур-Роуд, 20, Оксфорд

Уважаемый мистер Анвин!

Большое вам спасибо за ваше любезное письмо от 11 октября, а теперь еще и за копию письма Ричарда Хьюза. Мне было исключительно интересно с ним ознакомиться, поскольку мы друг друга абсолютно не знаем. Рецензии в «Таймc» и в «Таймc литерари сапплемент» были вполне хороши — то есть (не по заслугам) лестны; однако по ряду внутритекстовых свидетельств я догадываюсь, что обе написаны одним и тем же автором[29], в чьем одобрении я был уверен заранее: у нас изначально схожие вкусы, мы выросли на одних и тех же книгах и близко общаемся вот уже много лет. Тем не менее это никоим образом не умаляет их общественного резонанса. Кроме того, я не могу не уважать его мнения: я считал его лучшим из живущих ныне критиков до того, как внимание его обратилось на меня; и никакая дружба не заставила бы его сказать то, чего он на самом деле не думает; более бескомпромиссной честности я в жизни своей не встречал!….

Ни один из рецензентов (из тех, кого я читал) при том, что сами они все использовали правильную форму dwarfs [гномы. — С.Л.], не откомментировал тот факт (я сам осознал его, только начитавшись обзоров), что на протяжении всей книги я употребляю «неправильную» форму множественного числа dwarves. Боюсь, что это — всего-навсего индивидуальная грамматическая погрешность, в филологе тем более возмутительная; но придется ее оставить. Может быть, моему гному (поскольку dwarf, равно как и Gnome[30] — своего рода «местный эквивалент» существ, которые в своем собственном мире носят иные имена и наделены несколько иными свойствами) позволительно иметь особую форму множественного числа. В любом случае, подлинное «с исторической точки зрения» настоящее множественное число от слова dwarf (подобно форме teeth от tooth) — это dwarrowsr, право же, очень славное словечко, но чересчур архаичное. И все-таки я слегка жалею, что не воспользовался им.