Мыслю я исторически. Средиземье — это не воображаемый мир. Само название — это современная форма (возникшая в XIII в. и сохранившаяся до сих пор) слова
Люди действительно отправляются и испокон веков отправлялись в путешествия и квесты, вовсе не ставя себе целью разыграть аллегории жизни. Сказать, будто «путешествовать могут лишь богачи и те, кто в отпуске», было бы неправдой, идет ли речь о прошлом или о настоящем. Большинство людей хоть сколько-то да путешествуют. Далеко или близко, по делам или просто чтобы съездить «туда и обратно», это особого значения не имеет. Как я попытался выразить в дорожной песне Бильбо, даже послеобеденная прогулка может оказаться важной. Не успел Сэм добраться до Лесного Края, как уже испытал потрясение. Потому что если и есть что-то в путешествии любой протяженности, так для меня это вот что: избавление от растительного состояния беспомощного, пассивного страдальца, упражнение воли и подвижности, пусть и малое, — и любопытства тоже, без которого разум притупляется. (Хотя, конечно же, все это — мысли «задним числом» и основная суть — не в этом. Для рассказчика путешествие — замечательный прием. Это — прочная нить, на которую возможно нанизать множество всего им задуманного, чтобы создать нечто новое, разнообразное, непредсказуемое и в то же время гармоничное. В выборе именно этой формы я руководствовался соображениями чисто техническими.)
В любом случае я не рассматриваю тех моих ближних, за которыми наблюдал, описанным способом. Мне уже много лет, и наблюдал я за ними достаточно долго, чтобы составить себе представление о том, что Оден, наверное, назвал бы их основополагающим или врожденным характером, подмечая при этом изменения (порою значительные) в их манере поведения. Я не считаю, что путешествие в пространстве — удачное сравнение, способствующее пониманию этих процессов. Я считаю, что сравнение с зерном куда более поучительно: с зерном, наделенным некой врожденной жизненной силой и наследственностью, способностью расти и развиваться. Значительная часть «перемен» в человеке — вне всякого сомнения, раскрытие задатков, заложенных в зерне; хотя они, конечно же, видоизменяются под воздействием ситуации (географической или климатической), в которой зерно оказалось, и могут быть искажены в ходе земных катаклизмов. Но это сравнение неизбежно упускает одну важную подробность. Человек — это не только зерно, развивающееся по заложенной в него программе, хорошо или плохо в зависимости от ситуации или врожденных дефектов как образчик своего биологического вида; человек — зерно и одновременно в некотором роде садовник, к добру или к худу. Меня потрясает, насколько развитие «характера»
В любом случае я лично считаю, что в любой конкретной ситуации или в чрезвычайных обстоятельствах большинство людей непредсказуемы. Возможно, потому, что я не лучшим образом разбираюсь в людях. Но даже Оден говорит лишь, что он в состоянии «обычно предсказать», как они себя поведут; и этим «обычно» вводится элемент неточности, который, хоть и невелик, а для его утверждения все-таки губителен.