Джон Р.У. Стотт Великий Спорщик

Кроме характера спасения, таинства подчеркивают и его условия. Что делает человек, принимающий крещение? Да ничего, абсолютно ничего! Как раз наоборот, что–то делают с ним. Если крещение осуществляется полным погружением, этого человека окунают в воду. Если это крещение обливанием, на человека воду либо брызгают, либо выливают. В любом случае, ему остается лишь пассивно принимать таинство. Нигде в Новом Завете нет случая, чтобы кто–нибудь крестил себя сам. С самого первого крещения в День Пятидесятницы и до наших дней проповедуется одно и то же слово: «Покайтесь, и да крестится (буквально: будет крещен) каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и получите дар Святого Духа» (Деян. 2:38). Лишь Иисус Христос может дать человеку прощение и дар Святого Духа. Поэтому кающийся грешник крестится в Его имя, чтобы все вокруг увидели, что он с верой принимает эти дары Христовы.

То же самое можно сказать и о Вечере Господней. То, что произошло в горнице накануне распятия, вовсе не было театром одного актера и одиннадцати зрителей. Апостолы тоже принимали участие в происходившем; они не просто смотрели. А в чем заключалась их роль? Лишь в том, чтобы принимать все, что давал им Христос. Он преломил хлеб — они его ели. Он взял чащу — они отпили из Нее. Таким образом, в хлебе и вине Иисус оставил церкви вечный символ Своей жертвенной смерти. Однако когда мы едим и пьем, в наших действиях содержится еще один немеркнущий символ — наглядная демонстрация того, что такое спасительная вера. Хлебопреломление ярко являет нам великие слова Иисуса, уже процитированные выше: «Ядущий Мою плоть и пиющий Мою кровь имеет жизнь вечную» (Ин. 6:54).

Позвольте еще раз повторить, что хотя таинства и делают спасение наглядным, они, тем не менее, автоматически его не обеспечивают. Августин называл их «verba visibilia», то есть «видимыми словами», а Хукер — «знамениями, к которым добавлены обетования». Так что мы принимаем очищение и дар Святого Духа не простым внешним актом погружения в воду; и от Христа распятого мы вкушаем, не просто принимая хлеб и вино во время причащения. Все это происходит верой в Божьи обетования, символически выраженные в таинствах; верой, характер которой, по Божьему замыслу, проявляется в том, как смиренно и доверчиво мы вкушаем Его дары. Но нельзя путать символы таинств с теми обетованиями, которые они обозначают. Можно принять символ, не приняв при этом обетования, — или принять обетование, не принимая при этом символа. Посмотрите, например, что говорится о крещении в Вестминстерском исповедании: «Хотя пренебрежение этим установлением или презрение к нему есть великий грех, однако благодать и спасение не соединены с ним настолько неразрывно, чтобы человек не мог возродиться или спастись без крещения; — или чтобы всех, принявших крещение, без сомнения можно было бы назвать спасенными»[95]. Таким образом, Оксфордский словарь английского языка совершенно прав, утверждая, что слово «евангельский» «употребляется по отношению к тем протестантам, которые считают, что сущность Евангелия состоит в учении спасения по вере в искупительную смерть Христа, и отвергают всякое влияние на спасение как добрых дел, так и церковных таинств».

Оправдание и его плоды

Библейский путь к спасению ясен. И для фарисея с мытарем, и для Савла (Павла), и для нас с вами он один и тот же: Бог принимает грешников не из–за каких–то их собственных свершений или предполагаемых заслуг, но лишь по Своей милости, на основании завершенного дела Иисуса Христа, в которое мы и веруем Его благодатью.

Эта вера в искупление, совершенное Иисусом Христом (она и является путем спасения), ведет нас к еще двум благословениям, о которых упорно и радостно толкуют евангельские христиане. Первое из них — это «священство всех верующих».

В ветхозаветные дни священники были совершенно особой кастой, им принадлежали такие привилегии, которых не было у остального народа. Например, они могли приносить жертвы, которые не разрешалось приносить никому другому, а также имели доступ к Богу, входя в скинию или храм, в то время как все остальные толпились снаружи. Во Христе деление на «священников» и «простой народ» упразднено. Христос раз и навсегда принес единую жертву за грехи, а затем вошел в Божье присутствие. Теперь Он весь Свой народ превращает в «священников» (см., напр.: 1 Пет. 2:5,9; Откр. 1:6). Теперь мы «имеем дерзновение входить во святилище» — все, от самого малого до самого великого, без различий — «посредством крови Иисуса Христа» (Евр. 10:19). Более того: хотя жертвы за грех больше не требуется (ибо искупительной жертвы Христа было достаточно для того, чтобы покрыть все грехи), тем не менее, существуют еще жертвы хвалы, благодарения и посвящения, которые мы как «священство святое» должны постоянно приносить Богу (1 Пет. 2:5; Евр. 13:15; Рим. 12:1).