Джон Р.У. Стотт Великий Спорщик

Здесь, мне кажется, будет уместно вставить слово предостережения, — вернее, слово евангельской самокритики и даже покаяния. Случалось так, что совершенно справедливое учение о необходимости нового рождения и о том, что истинная святость без него невозможна, приводили евангельских христиан к нежелательным последствиям. Пожалуй, лучше всего будет назвать их словом «пиетизм». (Привожу его здесь за неимением лучшего термина, ибо в разные исторические моменты оно обозначало самые различные тенденции, как положительные, так и отрицательные.) Я его использую, чтобы обозначить такой вид набожности, который ведет к отказу брать на себя какую–либо общественную и даже нравственную ответственность. Человек, придерживающийся такой «пиетистской» позиции, о которой я говорю, рассуждает примерно следующим образом: «Если благочестие — это плод Святого Духа, естественное порождение сердца, обновленного постоянно пребывающим в нем Святым Духом, то это и есть самое главное, а все остальное не имеет значения. Незачем учить христиан благочестивому поведению, оно придет к ним само, естественным путем. Далее, нет никакого смысла стремиться воспитывать нравственность в неверующих или пытаться добиться улучшения социального порядка, ведь и нравственное, и общественное обновление являются автоматическим следствием личного обновления и без него произойти не могут».

Я вовсе не считаю, что намеренно сгустил краски. Время от времени евангельские христиане действительно начинали и начинают думать и говорить нечто подобное. Одно время я и сам так думал. Но подобные воззрения — это не что иное, как ложный вывод из истинного учения. Каким бы жизненно важным — более того, совершенно необходимым! — ни было рождение свыше для того, чтобы обрести доступ в Божье Царство и стать благочестивым человеком, его нельзя назвать панацеей от всех трудностей христианской жизни или мандатом, отменяющим всякую личную ответственность. У нас есть иные обязанности по отношению как к возрожденным, так и к не возрожденным свыше, то есть по отношению как к христианам, так и к неверующим.

Возьмем для начала верующих. Говоря, что освящение является естественным результатом рождения свыше, я вовсе не имею в виду, что этот результат появляется автоматически. Подлинно возрожденный христианин все еще способен вести себя дурно и легкомысленно, совершать страшные грехи, ошибаться во взаимоотношениях с другими людьми и становиться причиной семейных неурядиц. Это очевидно как из Нового Завета, так и из наблюдений за жизнью наших собратьев–христиан, — к тому же, нам это известно и на собственном опыте. Именно отсюда эти подробные нравственные наставления, данные в Посланиях: укрощать свой язык, трудом зарабатывать себе на хлеб, уметь прощать, быть честными, справедливыми, добрыми и гостеприимными, а также о целомудрии и взаимных обязанностях мужей и жен, родителей и детей, хозяев и слуг по отношению друг к другу. Но разве апостолы писали эти наставления не христианам, не возрожденным верующим? Именно им! Видимо, апостолы не считали святость рожденных свыше людей чем–то само собой разумеющимся; они шли к этой святости с помощью подробных назиданий, наставлений, примера своей собственной жизни и молитвы.

А как же быть с неверующими? По отношению к ним у нас тоже имеются христианские обязательства. Было бы неверно утверждать, что поскольку ключом к нравственности и справедливости является только рождение и поскольку общественное обновление зависит отличного обновления, то будет бесполезно как учить неверующих праведности, так и заниматься усовершенствованием социальных структур. Мы не имеем права говорить, что единственный долг христианина состоит в том, чтобы проповедовать Евангелие спасения, а нравственная и общественная праведность появятся потом сами, естественным образом.