Джон Р.У. Стотт Великий Спорщик

И опять: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что даете десятину с мяты, аниса и тмина [то есть вы скрупулезно отсчитываете десятину с любой травки, которая растет у вас на огороде], и оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру; сие надлежало делать, и того не оставлять» (ст. 23). Здесь Иисус вовсе не подстрекает их нарушить закон о десятине. Скорее, Он упрекнул их за отсутствие чувства меры и равновесия. Божий закон содержит как церемониальные установления, так и нравственные заповеди. Но, по Его словам, первые не равны вторым по значительности: нравственное гораздо важнее ритуального. Однако в своем рвении соблюсти церемониальные правила фарисеи позабыли о «важнейшем». И так слепы они были, так упорно не замечали этого перекоса, что Иисус с ноткой юмора сравнил их с людьми, тщательно процеживающими питье из своих чаш. Они старательно вылавливают малюсенькую мошку, а потом идут н случайно проглатывают целого верблюда! (ст. 24).

Но, пожалуй, наиболее бросающиеся в глаза случаи, ^гДе проявилась эта ложная скрупулезность иудейских начальников, произошли в конце земного служения Христа (см.: Ин. 18:28; 19:31). Желая есть пасху, фарисеи отказались войти в преторию (где Иисус предстал перед судом Пилата), «чтобы не оскверниться»; желая не нарушить субботу (главный день праздника), оставив троих казненных на крестах, они попросили Пилата перебить им ноги, чтобы ускорить их смерть и снять тела с крестов в пятницу. Они не осознавали чудовищную непоследовательность своих действий: старательно пытались избежать сравнительно небольшого осквернения, в то время как совершали отвратительное преступление, замыслив и осуществив убийство Христа Божьего. Епископ Райл сказал об этом так: «Первосвященники и их пособники подняли много шума по поводу пасхального празднования в то самое время, когда собирались умертвить истинного Агнца Божьего, — о Котором, собственно, и возвещал праздник Пасхи!»[117].

Легко смеяться над фарисеями, забывая, что дух фарисейства далеко не мертв и сейчас. Все те, чьи понятия о грехе, нравственности и религии поверхностны и ограничиваются лишь внешним, для кого соблюдение обрядов важнее нравственности — это фарисеи XX столетия. Кто–то сводит свою религию к небольшому собранию аккуратных и простых правил — к примеру, короткое «время наедине с Богом» каждый день и церковная служба по воскресеньям — и воображает, что больше от него ничего не требуется.

Некоторые говорят и ведут себя так, как будто бы для христиан самое главное дело — воздерживаться от таких вещей, как сигареты, алкоголь и декоративная косметика. В мире существуют такие общины, которые даже отлучают прихожан от церкви за их употребление. Но все это — «мята, анис и тмин» наших дней, травки с огорода евангельских христиан. Хотя каждый христианин и должен принять свое личное решение по подобным вопросам, посоветовавшись с собственной совестью, было бы нелепо приравнивать их к «важнейшему в законе».

Другие специализируются на общественных и национальных табу, касающихся манеры поведения, речи или одежды. И если кто–то одет не в точном соответствии с тем, что считается правильным стилем одежды, или произносит слова с неправильным ударением и ставит не те окончания, или не умеет правильно держать вилку и пользоваться ножом, его немедленно начинают презирать и игнорировать.

Но, пожалуй, худшим из зол является то, как часто мы судим о других исключительно по их внешности. Если женщина выходит из комнаты, то начинаются комментарии, как только за ней закрывается дверь: «Ну, совсем непривлекательная!»; «А одежда–то! Просто тряпки какие–то!»; «А накрасилась–то!»; «Кожа у нее неважная!». Вот и получается, что человека принимают (или не принимают) в зависимости оттого, какой у него (или у нее) цвет лица, во что он одет или какой у Него длины ресницы!

Таковы обличья современного фарисейства. Это все Равно, что мы подошли бы к Иисусу и спросили: «Господи, а почему такой–то и такой–то ест неумытыми руками?». Это не что иное, как судить о людях по чисто внешним критериям, вместо того, чтобы взглянуть на их нравственную сущность. Это значит, что мы забыли простую истину: человек оскверняется не тем, что у него снаружи, а тем, что исходит изнутри, — злыми помыслами своего сердца.

Люди важнее вещей

Споря с фарисеями о нравственности, Христос подчеркнул не только первостепенность внутреннего по сравнению с внешним, нравственного по сравнению с церемониальным, но и то, что личное важнее безличного. Одним словом, Иисус учил, что люди важнее вещей.