Джон Р.У. Стотт Великий Спорщик

Наконец, перечислив всех, кого презирали и сторонились фарисеи, мы возвращаемся к «мытарям и грешникам». В молитве фарисея (притча о фарисее и мытаре) очень точно выражено его (и их общее) отношение к подобному сорту людей: «Боже! Благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи или как этот мытарь» (Лк. 18:11). По их мнению, мытари принадлежали к той же категории, что и воры и прочие безнравственные люди; фарисеи ни за что не подумали бы принять приглашение отобедать в доме человека с такой дурной репутацией. Иисус же Сам пришел в дом Закхея, печально знаменитого в Иерихоне сборщика налогов, — что и вызвало соответствующую реакцию: «Он зашел к грешному человеку!» (в нарушение одной из фарисейских клятв). Когда еще один мытарь, Левий Матфей, ответил на призыв Христа последовать за Ним, он устроил Для Иисуса «в доме своем большое угощение», чтобы отпраздновать свое обращение; «и там было множество мытарей и других, которые возлежали с ними». И опять (что совсем неудивительно) фарисеи и книжники начали роптать, говоря: «Зачем вы едите и пьете с мытарями и грешниками?» (Лк. 5:27–30). Но Иисус пошел еще дальше. Он не только пировал в доме Левия Матфея, Он дерзнул даже включить этого самого мытаря в число Своих апостолов (Лк. 6:12–16)[124]. Он никоим образом не считал его нечистым и не чуждался близкого с ним общения.

Во всех этих историях, записанных евангелистами, мы видим, насколько широка была пропасть между Иисусом и фарисеями. Фарисеи чурались всех отверженных. Иисус же, напротив, приглашал их стать Его друзьями. Он прикасался к неприкасаемым.

Почему? В чем причина такого разногласия? На эти вопросы можно дать простой ответ: фарисеи прежде всего заботились о себе, о сохранении собственной чистоты, в то время как Иисус прежде всего заботился о других, о том, как «взыскать и спасти погибшее» (Лк. 19:10).

Чтобы объяснить и оправдать Свою политику братания с грешниками, Иисус рассказал народу несколько образных притчей.

Для начала Он сравнил Себя с врачом, который вкладывает свои силы в исцеление больных и рискует при этом подхватить заразную болезнь. Именно так Он ответил на возмущенные расспросы фарисеев о том, почему Он ест и пьет с мытарями и грешниками. «Не здоровые имеют нужду во враче, — сказал Он, — но больные; Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (Мк. 2:15–17).

И опять, когда фарисеи возроптали, говоря: «Он принимает грешников и ест с ними» (Лк. 15:2), Иисус сравнил Себя с пастухом, потерявшим одну из ста своих овец. Пастух не махнет рукой на потерявшуюся овцу и не станет сидеть и ждать, что она, может быть, все же доковыляет до родного загона. Скорее, он оставит остальные девяносто девять, которым нечего бояться, и пойдет на поиски одной, заблудившейся, а потому находящейся в опасности. Он будет разыскивать ее, пока не найдет, а потом будет радоваться, что наконец отыскал ее, и захочет поделиться этой радостью с соседями и друзьями (Лк. 15:3–6). Одним словом, Иисус отличался от фарисеев «благодатью», той Божьей инициативой, которая сначала отыскивает, а потом спасает заблудшего грешника. Стивен Нилл писал: «Великий и удивительно честный еврейский ученый Монтефиоре, задавшись вопросом о том, какие моменты учения Иисуса были для него совершенно новыми (если такие, конечно, были), обнаружил, что новизна заключается как раз здесь. Раввины утверждали, что если грешник вернется к Богу, то Бог примет его. Но они никогда не говорили, что Божья любовь отправляется на поиски грешника туда, где он заблудился. Однако в Евангелии все именно так и есть»[125].

Как пастуху была дорога одна из ста его овец, так и женщине из следующей притчи была дорога одна из ее десяти монет. Может быть, эта drachma, серебряная монета, которую она потеряла, была для нее не просто Деньгами, но и имела какую–то иную ценность. Может, это было одно из ее украшений или одна из десяти серебряных монет, которые палестинские женщины в те дни носили в знак своего замужества, — что–то вроде современного обручального кольца. В любом случае, не найдя монету на месте, женщина решила ее отыскать. Ей даже в голову не пришло примириться с потерей. Вместо этого она зажгла лампу и подмела весь дом, усердно заглядывая во все уголки, пока не нашла свою пропажу. И также как радовался пастух, отыскав пропавшую овцу, так и женщина, найдя свою монету, обрадовалась и созвала подруг и соседей, чтобы и они радовались вместе с ней. Точно так же, заключает Иисус, «бывает радость на небесах», «радость у ангелов Божиих» даже об одном, всего одном кающемся грешнике! (Лк. 15:8–10) Этой–то радости и не было у фарисеев. Они не радовались; они роптали.