Джон Рональд Роуэл Толкиен. Лучшие сказания

Это меняло дело, и Фродо согласился — к великому облегчению своих спутников. Солнце почти скрылось за холмами, сумерки густели. Явились двое сыновей и три дочери Бирюка; громадный стол накрыли мгновенно, еды хватило бы на добрую дюжину гостей. Принесли свечи, разожгли камин. Пива было сколько угодно; главное блюдо, тушеные грибы с ветчиной, подобрали дочиста. Собаки лежали у огня и обгладывали кости.

После ужина Бирюк и его сыновья ушли с фонарями готовить повозку. Когда гости вышли, на дворе было совсем темно. Они уложили мешки и пристроились сами. Бирюк хлопнул вожжами по бокам двух откормленных пони. Жена его стояла в освещенных дверях.

— Ты сам-то поосторожней! — крикнула она. — С чужими не задирайся, довезешь — и прямо домой.

— Ладно, — сказал он, и повозка выехала за ворота.

Ночь была тихая, совсем безветренная, но прохладная.

Ехали медленно, без фонаря; до плотины — по дороге, а там — насыпью. У перепутья Бирюк слез, поглядел туда-сюда — темнота непроглядная, и ни звука. Речной туман клубился над запрудой и расползался по полям.

— Ишь, темень, — сказал Бирюк. — Ну, обратно-то я фонарь зажгу, а сейчас так.

До парома было больше пяти миль. Хоббиты сидели, плотно укутавшись в плащи; слышен был только скрип колес да перестук копыт. Фродо казалось, что повозка не едет, а едва ползет. Пин клевал носом; Сэм настороженно глядел в туман.

Наконец справа смутно забелелись два высоких столба — поворот к парому. Бирюк натянул вожжи; повозка приостановилась на повороте и съехала под гору. Снова миг тишины… а потом все услышали тот самый звук, который боялись услышать, — клацанье копыт. Оно приближалось от реки.

Бирюк соскочил с передка, обхватил лошадиные шеи, чтобы пони не фыркали, и уставился в туманный мрак. Крепь-крап, крепь-крап — хрупали копыта, и этот звук гулко отдавался в тихом вечернем воздухе.

— Вы лучше спрячьтесь, сударь, — торопливо посоветовал хозяину Сэм. — Лягте на дно повозки и накройтесь там ветошью, а мы уж этого Всадника как-нибудь спровадим. — Он выпрыгнул из повозки и встал рядом с Бирюком. Всадники так всадники — только пусть сначала его затопчут.

Крап-кроп, крап-кроп. Сейчас наедет.

— Эй, там! — хрипло крикнул Бирюк.

Клацанье копыт стихло. За несколько шагов проступили очертания всадника в плаще.

— Ну-ка, стоп! — приказал Бирюк. Он швырнул вожжи Сэму и шагнул вперед. — Стой где стоишь! Чего тебе надо, куда едешь?

— Я за господином Торбинсом. Вам такой не попадался? — глухо спросил чей-то голос, очень знакомый… Ну конечно же — Мерри Брендизайк. Из-под плаща показался фонарь и осветил изумленное лицо Бирюка.

— Господин Мерри! — воскликнул он.

— Он самый. А вы думали кто? — спросил Мерри, появляясь из тумана и встряхивая поводьями.

Страх сразу пропал: перед ними был всего-навсего хоббит верхом на пони, по уши укутанный в шарф.

Фродо выпрыгнул к нему из повозки.

— Нашлись, пропащие! — весело сказал Мерри. — А я уж думал, вы где-нибудь застряли, к ужину не поспеете. Да тут еще туман поднялся. Ну, я и поехал осматривать овраги, а то ведь свалитесь — кто вас вызволит? И вот бывает же — разминулись. А вы-то где их нашли, господин Бирюк? На плаву в утином пруду?

— Да они просто шли не путем, — объяснил тот. — Я чуть было на них собак не спустил; погодите, сами вам расскажут. А теперь, значит, извините, господин Мерри, господин Фродо и прочие, мне домой надо. Жена ведь, сами понимаете, а ночь-то вон какая темная.

Он подал повозку назад и развернул ее.

— Всем, стало быть, доброй ночи, — сказал он. — Надо же, денек выдался, рассказать — не поверят. Ладно, все хорошо, что хорошо кончается, — вам-то еще, конечно, добираться… да и мне тоже; ну, поглядим.

Он зажег фонари и выпрямился во весь рост. А потом вдруг достал огромную корзину из-под сиденья.

— Чуть не забыл, — добавил он. — Тут вот от жены кое-что, может, пригодится — с особым приветом господину Торбинсу!

Они проводили глазами тусклые фонари, быстро канувшие в глухую ночь. Неожиданно Фродо рассмеялся: он учуял из плотно закрытой корзины сытный запах жареных грибов.

Глава V Раскрытый заговор

—то ж, поторопимся и мы, — сказал Мерри. — Я уж вижу, вам шутить некогда, на месте поговорим.

И хоббиты припустились вниз прямой дорогой — ровной, накатанной, обложенной большими белеными камнями. Сотня-другая шагов, и они вышли к реке, на широкую пристань, возле которой покачивался грузный бревенчатый паром. Причальные сваи светлели под двумя высокими фонарями. На берег наползала белесая мгла; но вода впереди была черная, только в камышах — молочные завитки тумана. За рекой туман редел.

Мерри провел пони по паромным мосткам, следом сошли остальные путники. Он неторопливо оттолкнулся длинным шестом, и между паромом и пристанью поплыли мощные, медленные струи Брендидуима. Восточный берег был крут; от причала мерцающей цепочкой фонарей отходила извилистая дорожка; на Косой Горе перемигивались в тумане красные и желтые огоньки: окна Хоромин-у-Брендидуима, древней усадьбы Брендизайков.