Джон Рональд Роуэл Толкиен. Лучшие сказания

— Тебе ведомо, что у него иной жребий, и причислен он к Перворожденным, не ведающим смерти; но судьба его такова, что ему нет возврата в смертные земли. Ты же и твой народ — не Перворожденные, но Смертные, сотворенные Илуватаром. Ныне же, сдается, вы пожелали обрести блага обоих племен, плавать в Валинор, когда вам вздумается, и возвращаться домой, когда захотите. Это невозможно. Не в силах валаров отнять дары Илуватара. Эльдары, говорите вы, не понесли наказания, и даже мятежники не смертны. Но для них это не наказание и не награда, а лишь суть их бытия. Они навеки связаны с этим миром и, пока он существует, не могут его покинуть, ибо его жизнь — это их жизнь. Вы же, твердите вы, наказаны за бунт людей, в котором приняли малое участие, и потому смертны. Но изначально смерть для вас — не наказание. Умирая, вы покидаете сей мир, и ничто, в надежде ли, в усталости, не связывает вас с ним. Должно ли нам завидовать друг другу?

И отвечали нуменорцы так:

— Отчего бы нам и не завидовать валарам или хотя бы Бессмертным? От нас требуют слепой веры и безнадежной надежды, и не ведаем мы, что нас ждет впереди. А ведь мы также любим Землю и не желаем терять ее навсегда.

И сказали тогда Посланцы:

— Истинно, что замыслы Илуватара касательно людей неведомы валарам: не открыл он также всего, что грядет. Верно лишь то, что дом ваш не здесь и не в Амане, и нигде в пределах Кругов Мира. Жребий же людей был изначально даром Илуватара. Бедой он стал лишь оттого, что под тенью Моргота казалось людям, что они окружены ужасавшей их безмерной тьмой; а иные стали горды и алчны, и не сдавались, пока не лишались жизни. Нам, что несут растущую с каждым годом ношу лет, это недоступно: но если беда эта, как говорите вы, вновь тревожит вас, верно, Тень возродилась снова и сгущается в ваших сердцах. И хотя вы — дунаданы, благороднейшие средь людей, в древности избегшие Тени и храбро против нее сражавшиеся, мы говорим вам — берегитесь! Воле Эру нельзя прекословить, и валары искренне молят вас держаться веры, к которой вас призывают, даже если она и стала сковывающей вас цепью. Надейтесь же, что когда-нибудь принесет плоды даже самое малое ваше желание. Любовь к Арде посеял в ваших сердцах Илуватар, а он ничего не свершает бесцельно. И все же пройдут эпохи и сменятся многие поколения людей, прежде чем замысел его станет ведом; и откроется он вам, а не валарам.

Случилось все это во дни, когда правили Тар-Кириатан Кораблестроитель и сын его Тар-Атанамир; были то гордые и алчные люди, и они наложили дань на жителей Средиземья, более отбирая, нежели отдавая. Это к Тар-Атанамиру явились Посланцы: а был он тринадцатым по счету королем, и в дни его правления Нуменор насчитывал уже две тысячи лет и наслаждался расцветом если не могущества, то величия. Атанамир, однако, был недоволен речами Посланцев и не внял им; а его примеру последовало большинство его подданых, ибо желали они избегнуть смерти уже на своем веку, не дожидаясь призрачной надежды. Атанамир жил долго и цеплялся за жизнь уже тогда, когда она не приносила никакой радости: был он первым нуменорцем, что поступил так, отказавшись уйти добровольно, прежде чем потеряет доблесть и разум, и передать правление сыну в расцвете сил своих. Ибо было в обычае владык Нуменора жениться поздно для долгого их века и умирать, оставляя власть своим сыновьям, когда они обретут зрелость тела и духа.

И вот стал королем Тар-Анкалимон, сын Атанамира, а мыслил он так же, как его отец, и в годы его правления народ Нуменора разделился. С одной стороны было большинство — те, кто называл себя Людьми Короля; и были они горды, и отвернулись от валаров и эльдаров. Иные — их было меньше — звались Эленди́ли, Друзья Эльфов, ибо хоть и оставались они верными королю рода Эльроса, но желали и сохранить дружбу с Эльдарами, и вняли посланию Западных Владык. Но даже они, звавшие себя Верными, кое в чем разделяли заблуждения своих соплеменников, и мысли о смерти преследовали их.

Так угасало блаженство Западного Края; но мощь его и блеск все возрастали. Ибо короли и их подданные не отреклись еще от премудрости, и если более не любили валаров, то, по крайней мере, боялись их. Не осмеливались они открыто нарушать Запрет и заплывать дальше дозволенного. Лишь на восток направляли они свои гордые корабли. Однако ужас смерти все более затемнял их сердца, и они, как могли, отдаляли его: они начали возводить для своих мертвецов громадные гробницы; мудрецы же неустанно искали тайну бессмертия или, по меньшей мере, долголетия. Однако они лишь научились в совершенстве сохранять нетленной мертвую плоть, и вот весь край наполнился безмолвными усыпальницами, где в священном мраке таилась смерть. Живые же все более страстно предавались наслаждению, выдумывая все новые роскошества и забавы; в годы правления потомков Тар-Анкалимона обычай приносить Эру первые плоды был забыт, и нечасто уже приходили люди в Святыню на вершине Мэнэльтармы, в сердце страны.