Джон Сильвер: возвращение на остров Сокровищ

А если так, то как он успел в тот день обежать весь Лондон, повернуть голову Кромвеля, примчаться на мост, поразвлечься с дамами и устроить нам кареты до Честона? Либо у моего штурмана был сообщник, либо Эдвард в чем-то меня обманул. А может, и то и другое. Я решил в скором времени это выяснить.

По пути мы развлекались любимой забавой пиратов: считали, сколько потопили судов и скольких людей перебили, пока наконец не добрались до двух старых скрюченных дубов. Я вспомнил, как дон Хорхе наказывал мне свернуть на тропинку между ними, которая вела к дому брата. Спустя некоторое время нам открылась обширная просека — точь-в-точь как говорил испанец на тонущем корабле. Мы прошли ее и свернули в подветренную сторону.

Посреди виноградников стоял дом с винным погребом. Бонс, судя по его увлажнившимся глазам, решил, что попал в рай.

Мы заглянули в окно и, никого не заметив, вошли внутрь.

Дом был роскошный — оловянные канделябры, хрустальные люстры, гобелены, резная мебель и тому подобное. Соломон снял книгу с дубовых полок, сдул пыль с обложки и прочел имя автора: Вергилий. Он передал томик Эдварду, который швырнул книгу через всю комнату. Я спросил Соломона, нет ли там книг о солнечных часах, и Эдвард хотел было что-то сказать, но вместо этого проткнул шпагой Вергилия — Соломонова протеже.

Вдруг где-то рядом раздался треск. Мы побежали узнать, что случилось, и обнаружили Бонса лежащим на спине. Оказалось, он так резво скакал на кровати с бутылкой бренди в обнимку, что проломил кроватную раму. Через минуту послышался еще один звук: в дом кто-то вошел.

Мы вытащили кинжалы и встали вдоль стен. Я обошел угол и очутился нос к носу с покойником.

Им был не кто иной, как дон Хорхе, который утонул в тот день, когда «Сан-Кристобаль» треснул надвое.

Бонс изловил призрака, а Эдвард связал ему руки шнурком с кистями, что свисал с гардин. Пока я кричал ему «изыди», призрак твердил, что он живой.

— Говори что хочешь. Я видел, как ты тонул, и не тебе со мной спорить. Ты — труп, — сказал я, — но все-таки хорошо, что в воде ты не размок, а то бродил бы лужей грязи. Впрочем, что проку беседовать с мертвецами.

Призрак со мной не согласился.

— Я жив, Сильвер. Ведь так тебя зовут? Сильвер. Я помню.

Он продолжал настаивать, что не умер, и я слегка порезал его, чтобы уладить вопрос. Потекла алая кровь. Эдвард по моей команде развязал его. Едва ли веревки могли удержать того, кто так часто возвращался с того света.

Дон Хорхе потер затекшие руки и сказал, что его спасли вскоре после гибели «Сан-Кристобаля».

— Испанский корабль, — добавил он с гордостью.

Я спросил о брате невесты — том, который заковал его в цепи, и дон Хорхе ответил, что брат скоропостижно скончался.

— Мое лицо — последнее, что он видел в жизни.

— Не иначе от страха помер, — заметил Бонс, приложившись к бутылке.

Дон Хорхе ссутулился и добавил, что его возлюбленная тоже скончалась — после того как он застал ее в постели с пастухом.

— Должно быть, это мор, — снова ввернул Бонс.

Я подумал: «Как жаль, что мой испанец прибрал все золото к рукам и лишился родни, с которой мог бы поделиться богатством!» Потом я сказал то же самое дону Хорхе. Он стал умолять нас, чтобы мы оставили себе половину золота. Я сказал, что по справедливости нам нужно будет оставить ему половину жизни. Бонс занес саблю, чтобы разрубить его надвое, но тут вмешался дон Хорхе — сказал, что тогда он умрет сразу. Я с ним согласился и предложил отдать золото целиком по той причине, что у покойника мы заберем все и сразу.

Соломон посоветовал испанцу пойти на сделку. Честное слово, в тот день он меня радовал.

Бонс отправил в глотку остаток бренди. Я велел ему держаться позади и смотреть в оба, а когда присовокупил, что скоро мы будем купаться в золоте и спиртном, он пригладил волосы и стал смирен не только внутренне, но и внешне.

Дон Хорхе проводил нас — меня, Эдварда и Соломона — за дом, к винному погребу. За дверью горела единственная свеча, и при ее тусклом сиянии мы спустились в подвал по деревянной лестнице. Дои Хорхе зажег канделябры. В полутьме я разглядел составленные друг на друга винные бочонки.

— Пятый снизу бочонок в пятом ряду, — напомнил я испанцу. — Хотелось бы его опробовать.

Чтобы спустить бочонок вниз, нам всем пришлось изрядно потрудиться. Когда наконец он оказался на земле, я велел Эдварду снять пробу. Эдвард рассек бочонок саблей, и из трещины хлынули золотые монеты. Мой друг на радостях пустился в пляс, и пока мы с Соломоном за ним наблюдали, испанец мало-помалу пятился назад. Ступал он очень тихо, крадучись и — не успел я оглянуться — уже стоял на верхней ступеньке и махал мне на прощание: точно так, как я провожал его вместе с утонувшим кораблем. Через миг хлопнула дверь, запирая нас троих внутри. Мы угодили в ловушку.

Вот бы порадовался Черный Джон, увидев нас взаперти в этом погребе. Что ж, на то он и призрак. У них нет других забав, кроме как глумиться над живыми.