Джонатан Стрендж и мистер Норрелл

Чилдермас не ответил. Что-то в расположении карт привлекло его внимание. Он бросил быстрый взгляд на мистера Норрелла и Ласселлза. Внезапно Чилдермас вскочил с места.

– Мистер Ласселлз! У вас для меня послание!

– У меня? – удивленно переспросил Ласселлз.

– Да, сэр, у вас.

– Что вы имеете в виду?

– Некто передал вам послание для меня. Так говорят карты. Я буду весьма признателен, если вы отдадите его мне.

Ласселлз возмущенно фыркнул.

– Я не разносчик посланий, особенно для вас! Чилдермаса это не остановило.

– Кто передал мне послание? – спросил он.

Ласселлз не ответил. Он снова взялся за фруктовый нож и апельсин.

– Что ж, хорошо, – и Чилдермас опять вернулся к картам.

Мистер Норрелл с опаской поглядел на обоих. Дрожащей рукой он потянулся к колокольчику, но после минутного размышления решил сам отправиться на поиски слуги. В столовой Лукас накрывал на стол. Мистер Норрелл рассказал слуге о том, что произошло в гостиной.

– Как бы нам развести этих двоих? Надо как-то охладить их пыл. Приходило ли письмо для мистера Ласселлза? Может быть, это то самое письмо, что интересует Чилдермаса? Вы можете что-нибудь придумать? Как насчет ужина? Готов?

Лукас покачал головой.

– Не было никакого письма. Мистер Чилдермас все равно сделает так, как задумал. А ужин вы велели подать к половине десятого, сами знаете.

– Если бы здесь был мистер Стрендж, – с несчастным видом пролепетал мистер Норрелл. – Он бы знал, что сказать им. Он бы придумал что-нибудь.

Успокаивающим жестом Лукас коснулся руки хозяина.

– Мистер Норрелл? Вы собираетесь помешать возвращению мистера Стренджа, разве забыли?

Мистер Норрелл раздраженно посмотрел на слугу.

– Да-да, я знаю. И все-таки.

Они вернулись в гостиную вместе. Чилдермас углубился в карты. Ласселлз с преувеличенным вниманием зарылся в газету.

– Что говорят карты? – спросил мистер Норрелл.

Вопрос задал мистер Норрелл, но ответил Чилдермас, повернувшись к Ласселлзу:

– Они говорят, что вы – лгун и вор. Еще они сказали, что к посланию прилагался какой-то предмет – весьма ценный. Он предназначался мне, а вы его присвоили.

Наступило краткое молчание.

– Мистер Норрелл, – холодно обратился Ласселлз к хозяину дома, – сколько еще вы будете терпеть, чтобы со мной обращались подобным образом?

– Я спрашиваю вас в последний раз, мистер Ласселлз, – сказал Чилдермас. – Вы отдадите то, что принадлежит мне?

– Да как вы смеете так обращаться к джентльмену? – воскликнул Ласселлз.

– А разве джентльмены воруют? – ответил Чилдермас.

Ласселлз смертельно побледнел.

– Извинись! – прошипел он. – Извинись, мерзавец, или, клянусь, грязный йоркширский ублюдок, я научу тебя хорошим манерам!

Чилдермас пожал плечами.

– Лучше быть ублюдком, чем вором!

С яростным воплем Ласселлз схватил Чилдермаса и швырнул к стене. Слуга свалился на пол. Ласселлз затряс его так, что картины на стене задребезжали в своих рамах.

Удивительно, но Чилдермас не оказал никакого сопротивления. Ласселлз всей тяжестью прижал его руки к полу, и хотя слуга пытался высвободить их, у него ничего не получалось. Чилдермас коротко кивнул, признавая собственное поражение.

Однако Ласселлз не отпустил противника, лишь еще сильнее придавил к полу. Затем протянул руку, поднял фруктовый нож с зазубренным лезвием и медленно провел ножом по лицу Чилдермаса, оставляя надрез от глаза до рта.

Лукас вскрикнул, но Чилдермас не издал ни звука. Каким-то образом он высвободил левую руку и поднял ее вверх, сжал руку в кулак, еще мгновение крепко сжимал ее, потом уронил на пол.

На лице Ласселлза появилась широкая усмешка. Он отпустил Чилдермаса и, обернувшись к мистеру Норреллу, тихим и мягким голосом обратился к волшебнику:

– Я больше не позволю этому человеку оскорблять меня. Если бы он был джентльменом, я вызвал бы его на дуэль. И он знает об этом. Его низкое происхождение спасает его от неминуемой смерти. Если вы желаете, чтобы я остался в этом доме как ваш друг и советник, этот человек должен немедленно покинуть вас. С этой минуты я не хочу больше слышать о нем ни от вас, ни от ваших слуг! Надеюсь, я выразился достаточно ясно?

Лукас тайком подсунул Чилдермасу салфетку.

– Решайте, сэр, – сказал Чилдермас, приложив салфетку к лицу, – кого из нас вы выберете?

Последовало долгое молчание. Наконец мистер Норрелл хриплым голосом промолвил:

– Вы должны уйти.

– Прощайте, мистер Норрелл, – Чилдермас поклонился. – Вы сделали неправильный выбор, впрочем, как всегда! – Он собрал карты и вышел из комнаты.

Чилдермас поднялся на чердак, в свою пустую спальню, и зажег свечу на столе. На стене висело дешевое, покрытое трещинами зеркало. Чилдермас обследовал лицо. Порез выглядел ужасно.

Воротник и правый рукав пропитались кровью. Чилдермас промыл рану, затем вымыл и вытер руки.

Он бережно вынул что-то из кармана пальто. Это оказалась коробочка цвета сердечной боли, несколько похожая на табакерку, но немного длиннее[173].