Джонделл

— Слава Богу, мы выжили и теперь в безопасности. Рафт можно починить или купить новый — и вперед, на Саргон. Верно, Прелерет?

— Как скажет Эрл.

— Ну да. Еще этот мальчишка… — Тамболт нахмурился. — Долина Карне тянется на триста миль. В ней один большой город, два поменьше и Бог знает сколько всяких мелких ферм и селений. Как, черт побери, он собирается отыскать среди них маленького мальчика?

— Если он здесь, то я найду его, — вмешался в разговор Дюмарест, затем повернулся к Нееме: — Давай осмотрим твою руку.

Рана выглядела совсем никудышной. Запекшиеся от крови повязки прикрывали развороченную мелкими осколками снаряда плоть, ткани вокруг отекли и воспалились. Дюмарест наклонил голову и, понюхав рану, уловил смрад разложения. Однако с решительным видом взялся за воду и бинты.

— Плохо дело, — хмыкнул Тамболт. — Будь она менее осторожной, то могла потерять и руку, и саму жизнь. В клинике Саргона ей бы смогли помочь.

— Ей помогут и здесь, — возразил Прелерет. — В долине тоже должны быть врачи.

— Конечно, но… — Тамболт осекся, его глаза приняли задумчивое выражение. А когда Дюмарест закончил перевязку, он попросил: — Эрл, можно поговорить с тобой с глазу на глаз?

Выйдя из дома, он направился к стоявшему на смятой траве рафту. Туман опустился еще ниже, открывая взору долину в легкой, клубящейся дымке окутывавшей постройки, которые были разбросаны, словно игрушки, у самого подножия гор. Полюбовавшись на них с минуту, Тамболт спросил:

— Какое место занимает Прелерет? Я имею в виду нашу сделку.

— Сделку?

— Да. Уговор насчет денег, которые ты надеешься получить за мальчонку. Я знаю, зачем он тебе, и буду с тобой до конца. Мы и так неплохо заработали, но без особого труда можем удвоить сумму. Или даже утроить. Для тех, кому нужен этот пацан, он, должно быть, дороже всего на свете. А как только товар будет у нас в руках, мы…

— Джонделл не «товар», — резко оборвал его Дюмарест. — Он живой человек, а не вещь, которую нужно найти и продать тому, кто больше выложит. Его мать убили, приемного отца — тоже, а самого похитили. Он не кошель с драгоценностями и не мешок с добром. Он прежде всего человек, и советую тебе не забывать об этом.

— Ну конечно, конечно, — виновато закивал Тамболт. — Просто я неудачно выразился. Поверь, я испытываю к мальчику такие же чувства, что и ты. Но какое отношение имеет к этому Прелерет?

— Он хочет мне помочь.

— За деньги? — Тамболт пожал плечами. — Ладно, это твое дело, Эрл. Так и быть, отстегнем ему кое-что за труды. Ну, скажем, десятую часть. Я не возражаю. Но если он слишком раскатает губу, то вообще ничего не получит. Ты согласен?

Дюмарест перевел взгляд на свою руку, вцепившуюся в борт рафта. Костяшки пальцев побелели от напряжения. Он убрал ее и, отойдя к стене, принялся рассматривать каменные плитки, из которых та была сложена; на нанесенной ветром в щели земли и грязи произрастал жидкий лишайник.

— Сначала мы должны найти мальчика, — сказал он. — Как мы поступим с тем, что я получу за него, не стоит решать заранее. Но могу обещать тебе следующее — половина будет твоей. О Прелерете я позабочусь сам.

— Вот это по справедливости, Эрл. А как быть с остальным? С прибылью за товары?

— Вычтем расходы и поделим на три части.

— На три? — нахмурился Тамболт. — А не жирно ему будет, Эрл? Для обитателя трущоб это слишком много. Почему бы не выплатить ему стоимость перелета высшим классом, как было обещано?

— Я сказал — треть, значит, треть, — резко бросил Дюмарест. — После вычета всех расходов. Если бы не он, Тамболт, нас бы сейчас не было в живых. Его ружье сослужило нам добрую службу именно в тот момент, когда мы в нем больше всего нуждались. Я сказал — треть и не собираюсь спорить на эту тему.

Тамболт пожал плечами:

— Ну хорошо, Эрл. Ты — главный.

— Вот именно. И не забывай об этом.

Когда они вернулись в дом, Прелерет уже спал прямо за столом, положив голову на руки; его храп напоминал раскаты грома. Дюмарест дотронулся до его плеча, и он, очнувшись, заморгал.

— В чем дело, Эрл?

— Ступай на улицу и окуни голову в бочку. Мы улетаем. Отоспишься позже, уже в постели с чистыми простынями. — Дюмарест повернулся к Нееме: — Как ты себя чувствуешь?

— Просто отпад. — В одной руке она держала стручок шафранного цвета, другой такой же жевала. — Наша хозяйка дала мне это снадобье, чтобы унять боль. Боль стихла, а я чувствую себя так, словно парю в воздухе.

— Это пренчет, — пояснил Конба Tax. — Он хорошо успокаивает при нервных расстройствах.

Дюмарест вложил ему в ладонь драгоценный камень, и глаза карнианина едва не вылезли из орбит.

— Зачем это, мой господин?

— Подарок. Для вас, вашей жены и детей. — Дюмарест понимал, что не должен предлагать плату за гостеприимство. Несмотря на бедность, их хозяин был гордым человеком. — На это можно купить одежду, инструменты, семена. Или даже обзавестись новой фермой, — посоветовал он. — С плодородной землей и домашним скотом, чтобы на вашем столе не переводилось мясо. Если вы примете мой дар, то тем самым окажете мне большую честь.

Стараясь спрятать блеск в глазах, Конба Tax низко поклонился.