Джони Айв. Легендарный дизайнер Apple

Благодаря такому дизайну новичок мог сразу освоиться с незнакомым устройством. В основе этого принципа лежало предположение, что нет ничего проще, чем интерфейс, похожий на объекты в реальном мире. Например, интерфейс первого компьютера Macintosh был задуман как скевоморфная версия офисного рабочего места, если смотреть сверху. Поскольку каждый знает, как пользоваться предметами на своем столе, этот опыт можно косвенно перенести на его цифровой аналог.

Однако впоследствии Apple подверглась сильной критике за использование безвкусных скевоморфных элементов. Некоторые считали, что обращение к уходящему в прошлое офисному оборудованию и аудиоаппаратуре становится неуместным и устаревшим. Ходят слухи, что после смерти Джобса Форстолл остался главным поборником скевоморфного дизайна, что поставило его под огонь не только со стороны внешних критиков, но и сотрудников компании.

По словам пожелавшего остаться неизвестным дизайнера, давшего интервью New York Times, Джони Айв никогда не был фанатом этого подхода{363}. Во время интервью британской Telegraph Джони словно вздрагивал, когда поднималась эта тема, и отказывался это обсуждать. «Я занят взаимодействием с другими отделами по вопросам идей продукции и их последующей разработки, так как это наша обязанность, – сказал он. – Что касается элементов, о которых вы спрашиваете, я ими не занимаюсь»{364}. Проведенная Куком кадровая перестановка изменила положение вещей.

Изменения в руководстве Apple привели к мощному сдвигу в дизайне программного обеспечения, и к моменту выхода в 2013 году iOS 7 большинство скевоморфных отсылок Форстолла исчезло из поля зрения.

Мобильные программы стали выглядеть нерельефно и современно. Вместе с трехмерными эффектами вроде подсветок и теней исчезли фетр и кожа. «Ни одна виртуальная корова не пострадала», – пошутил Крейг Федериги, старший вице-президент по разработке программного обеспечения, демонстрируя приложение-календарь на мероприятии по поводу запуска iOS 7. Он добавил, что другие приложения тоже стали чище: «У нас закончились запасы зеленого фетра. И дерева тоже. Окружающей среде это пойдет на пользу»{365}. Дизайн iOS 7 был минималистичным и забавно напоминал бутафорскую операционную систему, которую группа Джони использовала, работая над дизайном iPhone и iPad в середине 2000-х. У нее был такой же плоский вид, и некоторые иконки были очень похожи. Возвращение к этому макету намекало на вражду между Джони и Форстоллом и указывало, что несколько лет тягу Джони к дизайну программ подавляли.

С другой стороны, пересмотр iOS совпадал с отношением Джони к «железу». Его проекты всегда были в духе голого утилитарного минимализма. Он презирал украшательство – как он говорил, все до мельчайшего винтика должно быть обосновано. Главной его целью было заставить дизайн раствориться. Скевоморфизм же заключался в том, чтобы программы выглядели тем, чем они не являлись, например рулеткой или большим желтым блокнотом, и вот здесь украшения важны. Скевоморфное программное обеспечение противоположно минималистичной аппаратуре Джони. Один убирает все лишнее, другой его возвращает.

Этот парадокс исчез с выходом iOS 7. Украшения были убраны, суть программ обнажена, и они пошли в ногу с аппаратурой. Кроме того, iOS 7 была сделана с хорошим дизайнерским вкусом, особенно в части использования типографики. В ней был использован разработанный в Швейцарии тонкий детализированный шрифт Helvetica Neue, что стало возможным благодаря высокому разрешению дисплеев Retina в последних устройствах Apple. Вся операционная система была пронизана глубоким уважением к дизайну печатной графики.

Мобильные устройства Apple «взрослеют», и переход ответственности за аппаратуру и программы в одни руки имеет огромную важность. Джони и его отдел будут продолжать совершенствовать аппаратуру, но изменения будут поэтапными, а не фундаментальными. Путей, по которым может развиваться тонкий стеклянный прямоугольник, не так много, и в наши дни на передний край выходит именно дизайн программ.

Сэлли Гриздейл, соотечественница Джони, работавшая с ним в середине 1990-х, говорит, что Айв всегда разбирался в программном обеспечении. «Дизайн операционных систем идеально подходит Джони, – считает она. – Речь всегда шла об интеграции программ и аппаратуры… Взаимодействие этих элементов – чрезвычайно захватывающее дело, и он годами как бы задавал тон. Для него это не ново: он всегда мыслил в этом направлении, вопрос просто в масштабах и границах. Прекрасный выбор»{366}.

Ларри Барбера, один из старых коллег Джони, который много лет вращается в программном бизнесе, тоже считает, что Айв хорошо подготовлен и способен освежить программное обеспечение Apple. Но он полагает, что Джони необходимо наладить отношения с программистами. «Джони надо обратить этих ребят в свою веру, дать идею, в которую все поверят. Я убежден, что половину битв Джони будет вести за сердца и умы парней из отдела программного обеспечения»{367}.