Джони, оу-е! Или назад в СССР 2

В студию я принёс плёнку на которую записал «Da Ya Think I’m Sexy?»[48], сворованную мной с альбома «Blondes Have More Fun» Рода Стюарда. Песня была явно гомофильская. В ней Стюард намекал на свою нетрадиционную ориентацию. Однако, исполненная девушкой-блондинкой, песня приобретала совсем иной очень пристойный смысл. Я знал, что продюсеры Сьюзи Кватро пытаются найти для неё европейский «звук и ритм» и решил помочь. Ни в Англии, ни в США творчество Сьюзи и раньше не поднималось выше тридцатой позиции. А потом и подавно. Они сейчас записывали третий и последний относительно «роковой» альбом. В последующих они скатятся на фанк и другую, по моему мнению, лабуду.

На удивление, Майк Чепмен и Никки Чинн заинтересовались и этой песней и следующими, тоже содранной мной с того же диска. Вообще-то, за этот диск, Род Стюард критиками был изгнан из «Рок-Эдема», а я, вроде как, его «спасал». Ха-ха… Следующие песни, которые с явным удовольствием послушали Сьюзи и её коллеги были: «Blondes (Have More Fun)», «Last Summer», «Attractive Female Wanted»[49] и переделанную мной под лёгкий рок с частотой сто двадцать ударов в минуту песню Мадонны «Everybody»[50].

— Ты продаёшь эти песни? — спросил Майк Чапмен.

— Я их специально написал для Сью, — соврал я.

— Да? — удивился Чапмен.

— Он в меня влюблён, — кокетливо стрельнув глазками в мою сторону и хихикнув, сказала Сьюзи.

— Да кто в тебя не влюблён, детка? — хмыкнул Майкл. — Даже я… Но раздаривать хиты лично я не намерен. Слышишь меня?!

— Слышу, злюка, — продолжала кокетничать певица.

— Ты думаешь, это хиты? — спросил Ники Чин.

— Все, кроме последней. Эта — супер хит. Молодёжь хочет танцевать и она будет у нас танцевать. Они устали от рока. Те, кто вырос на рок-н-роле, требуют движения, а рок-н-рол мёртв. Кто против, пусть попробует бросить в меня камень. Сто двадцать ударов — вот ритм молодёжи. А он ловко ухватил и рок, и диско. Сьюзан не так тошно будет играть эту песню. Ведь так, Сьюз?

— Мне нравится. Только он ведь потребует большую плату, чем за предыдущую песню.

Сью явно теперь кокетничала со мной, пытаясь таким образом сбить цену.

— Ты про «приватный поцелуй»? — хмыкнул Ники Чин. — Да, парень не промах. Поймал тебя, на интересе и теперь будет повышать ставки.

Они говорили обо мне словно меня тут не было.

— Смотрите, как он покраснел, — недобро прищурив левый глаз и хохотнув, сказал гитарист, и я понял, что это и есть бой-френд Сьюзи Кватро.

— Ша, ребята, — выдохнула Сью так сексуально, что я «поплыл» — Не вспугните мне мальчика. Он мне нравится.

— Я вот кому-то надеру задницу, — начал «бой-френд».

— Отвянь, Лен. Ты вот готов померяться с ним, э-э-э, вашими мужскими, э-э-э, «приборами»?

— Зачем это мне? — почему-то покраснел Лен.

— А он готов! Так же, Джони Сомерс?

Залившись краской о бровей до пяток, я стоял и потел, пока не нашёлся, что сказать.

— У нас есть, чем с ним меряться.

Я показал пальцем на свою, ещё лежащую в кофре, гитару.

— Куда воткнуть? — спросил я, вскрывая коробку с Фендером.

— На, — с вызовом сказал Лен, и выткнув из своей гитары штекер, подал шнур мне. — Сыграй, ка…

Я сыграл всё тоже «Адажио» Мальмстина и передал шнур Лену. Тот вставил его в свою гитару, но играть не собирался, а посмотрел на меня с деланным удивлением.

— Ты чего? — обозлилась Сью. — А ну, играй, давай!

Она даже сжала кулачки, и я заметил, что таким кулачком если вмазать, мало не покажется ни кому.

— Вот ещё! Это он хотел меряться, а я согласия не давал. Просто послушал, как он играет. Хорошо играет, признаюсь. Я так не смогу.

— Ты сразу сдался, да? — расширила глаза Сью. — А если надо будет мериться этими?

Сью ткнула пальцем, почти коснувшись, сначала на ширинку Лена, потом на мою. От прямого взгляда красивой девушки на мою промежность и руки, находящейся в сантиметрах от объекта её внимания, в штанах у меня «что-то» дрогнуло, напряглось ипривстало, словно приподнял голову до этого спящий пёс. Если бы в штанах зарычало, я бы в этот момент не удивился.

— Ну, пусть покажет. Ха-ха! А там видно будет.

В штанах шевельнулось сильнее.

— Тоже сбежишь? — презрительно скривилась Сью.

— Ну, мало ли что там у него…

Мужики в студии заржали.

— Так, ребята, прекращайте, — сказал Чак. — А то мы договоримся, что Сью нас всех заставит помериться членами с Джони. Хотя, зачем? Что она хочет себе доказать? Вот будем вместе купаться голышом и посмотрим. А пока, работаем! Ты не сказал, Джони, сколько хочешь, за шлягер. И, это… Думаю, тебе лучше самому сыграть и записать партии гитары. Там есть такие моменты, которые и можно опустить, но без них будет скучновато. А Лен сыграет ритм партию. Ты не захватил, кстати, табы[51], Джон?

— Захватил, — сказал я, радуясь перемене темы и ныряя в корф.

Порешали, что меня примут в группу на время записи нового альбома. Авторство слов песен и музыки останется за мной, а Чак с Майклом — запишутся аранжировщиками. Договорились и о проценте с диска, так как «моих» песен на диске оказалось пятьдесят процентов, да и участие в записи мне предстояло принимать непосредственное.