Джони, оу-е! Или назад в СССР

До перерыва мы стояли и слушали. Билетёрша, как только я назвал пароль: «К музыкантам», глянула на меня, на мою гитару, стукнула себя по голове и, сказав: «Джони», меня пропустила. Я едва не рассмеялся, но сдержался, зная по себе, насколько старость — не радость.

В перерыве я, пожав всем руки, обратился к Славику.

— Сможешь песню одну исполнить прямо с листа?

— Смотря какую песню и смотря с какого листа.

Я подал лист бумаги в клеточку с переделанным мной текстом песни Чижа «Ты ушла рано утром». Переделанным капитально, но музыка осталась прежней. Из-за музыки то и… Да-а-а…

— Написал блюз про басиста.

— Юлюз, да ещё и про басиста? Прикольно! Покажи.

— Слова так себе, но…

Он задумчиво почесал щёку.

— Концовочка ничего себе. Наиграй мелодию.

— Сначала бас.

Я наиграл басовую партию.

— Прикольнинько. А мелодия?

Напел.

— Ничё так себе. Только не блюз это, так… Породия, но оригинальная.

— Тут, тут, тут, тут, — синкопы и паузы.

Славик взял листок.

— Вот аккорды.

— Да понятно с аккордами. Мелодию бы ты написал, не уловил я что — то. Сам бы и спел…

— Взрослая она.

Славик ещё раз заглянул в текст.

— Ну, да…

— Нотный лист есть?

— Найдём. Ты ноты знаешь? Ах, ну, да… Забыл, что ты у нас вундеркинд. На.

Он вытащил из какой-то своей папки нотную тетрадь, а я быстро натыкал на нотном стане точек и добавил им хвостиков.

— Во, даёт, — восхитился барабанщик. — Мне бы так.

— В школу ходить надо было, бестолочь, — шутливо замахнулся на него рукой Славик.

Тут же под нотами я написал слова. Что это я дома не додумался разлиновать и нотки расставить. Не тем голова была занята. Выкорчёвывал из себя «раба», как говорится. Да-а-а…

— Вот это другое дело. Теперь всё понятно. Володя посмотри, пацан песню прикольную принёс.

— Знаешь, Славик, я вот, что скажу… Или он, или я, — сказал Гутман. — Что за фигня! Где это видано, чтобы малолетки меня играть учили?

— Ты чо, с дуба рухнул? У него песни клёвые. Их играть сразу можно, с листа. Они простые, как три копейки, но клёвыё.

— Клёвая музыка, да. Мне нравится, — сказал опять вмазанный клавишник.

— И мне! — кивнул тоже вмазанный барабанщик. Чо ты, Вова, кипешуешь?

— Да пошли вы! Ну и что, что у него песни клёвые! У меня тоже песни клёвые, а мы их не играем.

— Свою нудятину, которую ты называешь «баллады», играй и пой сам. Отнеё скулы сводит.

— А меня от твоих песен тошнит.

— Короче! Я сказал: Или я, или он! Выбирайте!

— Вот ты жаба, Вова. Получил фуз, за общие деньги и в кусты. Свою группу собрал?

— Какую группу? Нет у меня никакой группы?

— Ой, да я тебя умоляю. Сёма нам рассказал, как ты его в ДК «Ленина» подсидел, да мы не поверили, да Костя?

— Было такое!

— Поэтому, не надо ля-ля, Вова. Намылился на сторону, вали. Найдём мы гитариста. Пацан, конечно, играть не будет… Найдём. Свято место пусто не бывает. Сам знаешь! Но тебе мой совет… Бодяжь свою шнягу фирмой, а то забросают тебя тухлыми яйцами. Так, что, это не мы должны выбирать, а ты выбирай.

— Да, пошли вы! — прошипел Гутман и стал собираться.

— Ты, Вова, сам собирайся, а его «машинку» оставь.

— Она не его, — буркнул Гутман.

— Но и не твоя.

Я тронул Славика за локоть.

— Пусть забирает, у меня лучше есть, — сказал я, доставая бордовую коробочку из сумки. Тут, кстати, я тебе футболку принёс, как обещал.

— Ну, ты молоток, Джони! Забирай, но завтра, чтобы всё возместил.

Гутман собирался, мы разговаривали. Вернее, присел на Славика я.

— Мне надо, чтобы ты объявил, что эту песню написал я только что сегодня, для девушки Татьяны, которая находится в этом зале.

— В этом зале? Где? Я же должен на неё смотреть, когда буду говорить.

— Вон она, с отцом стоит.

— Фига себе! Я знаю её! Подкатывали к ней, но она отшивает всех сразу. и её да этот дядька встречает. Серьёзный. Так он её папа, или папик?

— Папа-папа. Он — цыганский барон, если что.

— Фигасе! — присвистнул Славик. — Ну у тебя и знакомые, то музыканты Московские, то аж целый цыганский барон с дочкой. Симпотная кстати… Дружишь с ней?

— Женить хотят, — вздохнул я.

— Чо-о-о? Офигел, что ли? — хохотнул Славик шёпотом. — Какая, женитьба? Тебе двенадцать.

— Вот и я им говорю, что не готов я ещё к серьёзным отношениям.

Славик фыркнул.

— У них с двенадцати лет женятся, — пояснил я.

— Да ты чо? — распахнул глаза басист. — Да ну на!

— Отвечаю.

— Пи*дец. Но ведь ты не цыган.

— Зовут в табор, но… Хрен им а не барабан.

— Причём тут барабан? Что за барабан?

— Анекдот такой.

— Расскажи.

Рассказал. Посмеялись. Особенно анекдот понравился барабанщику. Он ещё долго гыгыкал и тыкал себя палочками в грудь, восклицая:

— Хрен вам а не барабан!

Но мне не удалось соскочить с неприятной мне темы.

— Значит тебя хотят сделать цыганом? — продолжил меня пытать Славик.

— Хотят. Дом обещают в Молдавии…

— Дом в Молдавии? Клёво. Там тепло, яблоки и виноград. Винища… Залейся. Вкусное… И что тебе надо для того, чтобы встретить старость? Хе-хе-хе Шучу-шучу… Не хочешь становиться цыганом? Понимаю… Хе-хе-хе!

— Тебе смешно, а я не могу отбрехаться. Пристали, как…