Джони, оу-е! Или назад в СССР (СИ)

В восемьдесят втором году нам, студентам пятого курса «Политеха», в руки попалась друм-машина германского производителя MFB. Она называлась MFB-301. Мы её вскрыли и вскоре у моих друзей появилась такая же. Сейчас мне хотелось воспроизвести подобную, и воспроизвести её было не сложно. Сложнее было её запрограммировать, ведь тот аналоговый ударный компьютер поставлялся с заранее запрограммированными ритмами, а мне придётся программировать её самостоятельно. Но ведь и тогда я программировал свою ритм-машинку сам, с помощью программируемого перфокартами аналогового секвенсора. Однако с тех пор прошло много времени и мы научились генерировать различные тембры, записывать их и переносить в ритм-боксы без перфокарт. Всё это я и хотел совместить в одном агрегате. Синтезировать, так сказать.

Аппарат должен был получиться большой, если учесть, что у него будет иметься четырёхоктавная рояльная клавиатура. Но до установки клавиатуры ещё было далеко, а вот корпус для синтезатора, собранный из алюминиевых листов у меня имелся. Имелись и платы, которых я «наварил» на несколько лет работы, распланированной на пятилетку, как на современном заводе с плановой экономикой. Шучу, конечно, но в каждой шутке, лишь доля шутки….

Будильник звякнул восемь часов. Мать задерживалась на работе, видимо «добирая» проценты до необходимой нормы перевыполнения годового плана.

— Как и я, — подумалось мне. — Конец года, и я, как ужаленный. Столько дел навалилось.

Звякнул звонок. Пошёл открывать дверь.

— Чего дома, а не на своей музыке? — спросила мать с порога.

— Отдыхаю. Работы же на дом набрал…

Мать посмотрела на меня взволнованным взглядом.

* * *

[1] «У берёз и сосен» — https://www.youtube.com/watch?v=EHyZlZaW8-w&t=2s

Глава 28

— Не нравится мне твоя «домашняя работа». Где это видано, чтобы ребёнку такую аппаратуру доверили чинить? Какой из тебя мастер? Это же японская техника. Даже у нас на заводе так не делают. Сравни наши радиолы и эти красавцы.

Мать покачала головой, разглядывая дек.

— Мам, ты не поверишь, но принцип везде одинаковый. Детали чуть получше, но не всегда. У наших деталей запас прочности больше, а потому они массивнее. А по качеству некоторые наши даже лучше Японских аналогов. Регулировка техники другая. Компоновка… А так ничего нового ещё никто не выдумал.

— И не выдумает, — мысленно добавил я.

— Но кто тебе это всё дал. Ты говорил, сегодня Валентина из пятого подъезда зайдёт. Заходила?

— Нет ещё. Жду.

Звякнул звонок.

— Вот и она! — улыбнулся я.

Мать открыла дверь.

— О! Здравствуйте! — поздоровалась Валентина. — Только позвонила и открыли.

— Да только сама с работы зашла, — махнула рукой мать. — Проходи,. Пошли поужинаем. Вон и борщом пахнет. Мой согрел для матери.

— Молодец, твой Женька! Вырос уже! А у меня Олежка дома не кормленный. Пришла домой, а он сидит голодный. Тоже борщ на плиту поставила и к вам.

Она с надеждой посмотрела на меня.

— Получилось что-нибудь починить, Женя?

— Получилось, тётя Валя. Бобинник «Акаи» оживил, сейчас включу.

Я степенно прошёл в комнату и включил «Акаи». Из колонок полилось: «Гляжусь в тебя, как в зеркало, до головокружения, и вижу в нём любовь…»

— Вот, оба канала работают, — покрутил я ручки усилителей. — У меня по одному усилителю на канал. Не собрал пока ещё себе стерео. Руки не доходят.

— А что это за песня? Не слышала такую… Хорошая… Голос…

Она увидела гитару.

— Сам, что ли поёшь? — удивилась она. — Да так чисто… Как на пластинке. Мы записывались на свой магнитофон, да там такой шум от микрофона…

Я промолчал, а Валентина, тут же перескочила на другое.

— Вот тебе твои детали. Посмотри, посчитай. Опись, протокол, как положенно…

Я посмотрел сличил с ведомостью, удивлённо расписался в акте приемапередачи.

— Серьёзно у вас, — вырвалось у меня.

— Торговля, это, во-первых учёт, а во-вторых — контроль. Завтра пришлём румына. Он заберёт «Акаи» на него покупатель уже есть. Да, на всё покупатели есть, — хохотнула она.

— Мне детали нужны, — успел вставить я. Трещала Валентина без умолку. Мать тоже что-то хотела вставить, но не успевала и рта раскрыть.

— Зачем? Какие детали?

— Для двух усилителей. Разобрался я с поломками.

Валентина всплеснула руками.

— Ну, надо же какой умничка. Золото у тебя, Рая, а не сын. Зо-ло-то…

— Ты скажи, Валя, это коробки из магазина?

— Ну, да! Откуда же? — удивилась соседка по дому.

— И ему, — мать ткнула в меня пальцем, — дали «это» починить?

— Ну, да! А в чём дело?

— Да в том, что ему ещё двенадцать лет, Валя. Мальчишка он ещё. Это вас не смущает?

— Ха! Этот мальчишка закупил радиодеталей на триста с лишним рублей и, как говорит его друг, клепает радиоаппаратуру, лучше фирмовой и продаёт её, между прочим. Ты в курсе, что у него такие деньги?

Мать как-то осунулась.

— В курсе, — сказала она, вздохнув. — После этого лета как кто нашептал что… Совсем изменился. И отметки в школе хорошие и так…

— А кто ж его научил паять? — поинтересовалась соседка.