Джонни, будь паинькой

— Я всегда занята по пятницам, а сегодня, веришь ли, свободна! — радостно восклицает она. — Род уехал на отдых в Австралию, будто мест других нет, и полночи гонял меня с поручениями. У нас с ними разница во времени часов девятнадцать или что-то вроде того. Рехнуться можно.

— Ох, боже мой! — сочувствую я подруге.

— Да уж. Вымоталась будь здоров. Но свежий воздух и прогулка пошли бы мне на пользу. Сегодня я уже наработалась досыта. А у тебя почему выходной? — удивляется она. — Где Джонни?

— Здесь. Просто Серенгети хочет убрать меня с глаз долой.

— Значит, они все еще вместе?

— Да.

— Облом.

Смеюсь.

— Мне заехать за тобой? — спрашивает Китти.

— Нет, я сегодня на машине. Так что сама за тобой заеду.

***

— Поверить не могу, что он разрешил тебе взять свой «порше»! — кричит Китти, сидя рядом со мной на пассажирском сиденье.

— Здорово, да? — Вообще-то, я порядком нервничаю, тем более что здесь правостороннее движение. Стараюсь не показывать вида, к тому же машина на удивление проста в управлении.

У нас врублено радио и опущены стекла. На улице пекло, и голубое небо простирается насколько хватает взгляда. Останавливаюсь на светофорах, и запах влажной травы, растущей вдоль дороги, наполняет машину. Чувствую себя необычайно счастливой.

Китти устраивает мне тур по Лос-Анджелесу, и первый пункт нашей программы — знак Голливуда.

— Здесь направо, — командует подруга. — Поедем окольными путями. Этот маршрут намного лучше, чем туристический.

Движемся по узким частным дорогам. «Порше» сказочно вписывается в повороты. И вот перед нами появляется та самая всем известная надпись, белеющая на вершине холма.

— Можем подъехать ближе, — говорит Китти. — Рули дальше.

— Ух ты! — вздыхаю я несколько минут спустя. — Как думаешь, здесь можно остановиться? Хочу сфотографироваться.

Китти оглядывается.

— Не знаю. Давай, только быстро.

Торопливо отстегиваю ремень безопасности и выхожу из машины. Китти делает то же самое.

— Держи. — Протягиваю ей фотоаппарат. — Не могла бы ты и «порше» в кадр захватить?

Как только Китти наводит на меня камеру, замечаю полицейский автомобиль, поднимающийся по холму.

— Вот засада! — нервничаю я.

Китти бросает на меня встревоженный взгляд, а полицейский автомобиль замедляет движение и останавливается возле нас. Два дюжих стража порядка, лет под пятьдесят каждому, выбираются из машины и направляются к нам.

— Простите, мы лишь хотели сфотографироваться, — объясняю я, сияя невинной улыбкой.

— Я так и понял, мадам.

— Эй, разве этот регистрационный номер не принадлежит Джонни Джефферсону? — вступает в беседу второй коп.

— Он мой босс, — быстро рапортую я.

— Так, так, так...

Что это значит? Этот коп хороший или плохой?

— Моя дочь — его самая большая поклонница.

Хороший! Ура!

— Могу достать вам автограф. Хотите? — чирикаю я.

Другой коп хихикает:

— Это компенсирует ей забытый день рождения.

— Помалкивай. — Хороший коп поворачивается ко мне. — Да, мадам. Вы окажете мне большую любезность. — Он открывает блокнот, царапает в нем свой адрес и имя дочери (Шарлин), передает листок мне, а затем говорит: — А теперь к делу. Хотите, чтобы я сфотографировал вас вдвоем или как?

Неудивительно, что это место называют Городом Ангелов.

После этого отправляемся в путешествие по Родео-драйв — окна закрыты, кондиционер включен, из динамиков несется Эшли Симпсон. Еду как можно медленнее, чтобы разглядеть достопримечательности. Эта улица выглядит так безупречно, словно является частью тематического парка. Толпа папарацци томится в ожидании у бутика «Гуччи».

— Интересно, кто там внутри? — гадает Китти.

— Может, Виктория Бекхэм? — предполагаю я.

Внезапно один из них смотрит по сторонам и светлеет лицом при виде нас. Он тут же начинает щелкать фотоаппаратом, остальные, рассыпавшись по кругу, следуют его примеру.

— Какого черта? — возмущаюсь я, глядя в зеркало заднего вида на то, как некоторые репортеры рассаживаются по своим транспортным средствам и быстро отъезжают от тротуара.

— Они думают, что ты Джонни, — возбужденно говорит Китти.

— И что мне делать? — спрашиваю я.

— Ничего, — хихикает она. — Рано или поздно все выяснится.

Стекла «порше» затонированы, так что нас никто не может увидеть. Еду дальше.

— Куда теперь?

— По магазинам?

— Разве они не на Родео-драйв?

— Господи, сколько ты получаешь у Джонни? — смеется Китти. — Я про нормальные магазины. С нормальными ценами. Поехали на Мелроуз-авеню.

— Звучит заманчиво.

— Так ты расскажешь мне о своем воскресном романтическом ужине с Джонни?

— Что? А, в «Плюще». Это был не романтический ужин, — усмехаюсь я. — Серенгети не было в городе, а ему просто захотелось пиццы...

— Ну да, я читала пресс-релиз, — закатывает глаза Китти. — А как все было на самом деле?

— В каком смысле? — Гляжу на подругу, надеясь, что вид у меня озадаченный.

— О чем вы говорили, что он ел, он на самом деле влюблен в Серенгети, запала ты на него или нет...

Услышав окончание фразы, бросаю встревоженный взгляд на Китти и твердо отвечаю:

— Нет.

Начинаю немного уставать от этого вопроса, которым меня донимает Бесс при каждой нашей беседе.