Джонни Д. Враги общества

Утром заместитель директора ФБР Гарольд Натан получил приглашение прибыть в отель «Лоури» на встречу с двумя банкирами из Нью-Йорка, работавшими на Альфреда Бремера. Они объявили Натану, что семья собирается в последний раз обратиться к похитителям. Это было вызвано даже не столько заботой о жизни Эдварда, сколько давлением прессы. Среди журналистов ходили крайне неприятные слухи, которые могли попасть в печать. Во-первых, слух о том, что банк, возглавляемый Эдвардом Бремером, находится на грани банкротства, и потому сынок просто разыграл спектакль с похищением, чтобы выманить деньги у папаши. Второй слух касался мошенника по фамилии Вундерлих: якобы он обвинил Эдварда в своих финансовых неудачах и похитил его.

Банкиры показали Натану письмо, которое Адольф Бремер собирался передать журналистам. Натан попросил изменить только одну строчку: о том, что семья обещает не сотрудничать с ФБР. «Я объяснил им: это совершенно неприемлемо для бюро», — писал Натан Гуверу. [164]Однако банкиры игнорировали его просьбу.

В воскресенье вечером Адольф Бремер вышел из своего особняка к репортерам и передал им текст заявления. В нем он открыто предупреждал похитителей о том, чтобы они не пытались выйти на связь с семьей напрямую, поскольку все телефоны прослушиваются. Вместо этого он предлагал выбрать нового посредника в деле. Если эти условия будут приняты, семейство Бремер готово отдать выкуп. «Если вы согласитесь, я не буду содействовать расследованию, после того как моего сына освободят, — писал Бремер. — Но если в течение трех дней я не получу от Эдварда никаких известий, то буду считать, что сделка не состоялась и я свободен от всех обязательств, принятых в этом заявлении».

В Вашингтоне Гуверу крайне не понравилось заявление Бремера, а в Чикаго, в доме, где прятали похищенного, оно вызвало ликование. Фред Баркер велел пленнику написать пару записок отцу и предложить двух посредников в деле. «Если мы на этот раз получим деньги — очень хорошо, — сказал Баркер Карпису. — А если не подучим, то все, хватит».

На следующий день игра возобновилась. Вечером Лилиан Дикман, кассирша в банке Эдварда Бремера, сидела в доме родителей на Кортланд-стрит в Сент-Поле. Около половины восьмого раздался звонок в дверь. На пороге стоял незнакомый человек.

— Вы Лилиан Дикман? — спросил он.

— Да.

Мужчина протянул ей два конверта. Лилиан тут же поспешила в особняк Адольфа Бремера и отдала ему письма. В первом, написанном от руки, Эдвард просил отца о выкупе: «Пожалуйста, сделай все так, как эти ребята тебе скажут. Не тяни дальше. Чем скорее, тем лучше. Папа, я только на тебя надеюсь, тут жить совсем невыносимо, это сущий ад. Я держусь, как могу, надеюсь, что мы увидимся…» [165]Второе письмо, отпечатанное на машинке, было от похитителей. Они соглашались принять выкуп и предупреждали, что это последняя попытка. Инструкции, как передать деньги, они собирались доставить позже.

Через час после того, как Адольф Бремер получил эти письма, один из банкиров постучал в дверь номера Натана в «Сент-Пол-отеле». Чтобы не привлекать внимания репортеров, Натан и банкир спустились по черной лестнице в номер, где их ждал Адольф Бремер. Он хотел получить гарантии невмешательства ФБР в процесс передачи выкупа. Натан это пообещал. Теперь Бремеры могли действовать по своему усмотрению.

Кроун-Пойнт, Индиана

5 февраля, понедельник

14 часов 00 минут

Диллинджер вошел в зал суда, спотыкаясь и шаркая: он был скован по рукам и ногам. Тем не менее с его лица не сходила все та же усмешка, здание уголовного суда округа Лейк в день первого слушания охраняли сорок помощников шерифа. Газеты распространяли слухи о том, что Джон Гамильтон — единственный остававшийся на свободе член банды — может попробовать освободить Диллинджера, и полицейские обыскивали всех, кто заходил в здание. В коридорах толпились сотни людей: всем хотелось хотя бы взглянуть на знаменитого бандита.

Диллинджер был одет в голубую рубашку и синий пиджак от своего саржевого костюма. Он спокойно слушал адвоката — однорукого Джозефа Райена, которого нанял его отец. Адвокат просил отсрочки слушаний, для того чтобы суметь подготовиться к процессу. Говорил он очень тихо — многие его просто не слышали. Было заметно, что адвокат Диллинджеру совсем не нравится. Судья Уильям Мюррей, выслушав защиту, постановил отложить заседание на четыре дня. Чтение обвинительного заключения назначили на пятницу 9 февраля.