Джонни Оклахома, или Магия массового поражения

— Золотые слова, хоть сейчас девизом к дворянскому гербу! Но всё же позволю себе рекомендовать вот этот трактир, — граф указал на вывеску, изображающую скрипку и сломанный смычок. — Очень прилично, а если выступают норвайские волынщики, то практически безлюдно.

— Хорошо, сэр Людвиг, — согласился Вова. — Я лично исполню для вас лучшие мелодии своей родины!

Оклендхайм — старший отшатнулся вместе с конём, и дрогнувшим голосом произнёс:

— Волынки прекрасны! Но увы, кое — какие дела лишают меня удовольствия послушать их чарующее пение, рикс. Я присоединюсь к вам позже.

— Мы подождём, отец, — пообещал лишённый музыкального слуха Джонни. — Непременно подождём.

В банке Ордена Маммоны, крупнейшем из банков вольного города Окленда, графа встретили без интереса. Братья, имеющие право выдавать кредиты, куда‑то исчезли, а мелкие служки занимались ссудами до двенадцати грошей включительно, и разговаривать с ними о крупном займе не имело смысла.

— И когда все вернутся? — сэр Людвиг держал безбородого юного полугнома в чёрной хламиде на вытянутой руке. — Мне долго ждать?

— Простите великодушно, ваше сиятельство, — оправдывался служка, чувствовавший себя крайне неуютно. — Но все старшие братья ушли на аутодафе, и вернутся не скоро. А может быть вообще только завтра.

— Куда — куда?

— Сегодня на Ратушной площади оглашают приговор ведьме, сэр! А потом её торжественно сожгут на костре.

— Ведьму? Что за бред, их не сжигают лет четыреста.

— Триста восемьдесят два года, сэр. Но у этой нет лицензии.

— Пусть бы купила.

— Денег у неё тоже нет, ваше сиятельство.

Граф разжал пальцы, полугном рухнул на пол, и совсем было успел заползти под стол, как был остановлен следующим вопросом:

— А ссуду вы ей не давали?

— Брат Гругус предлагал, но ведьме не понравились проценты. А ещё она расцарапала нашему настоятелю лицо, порвала новую хламиду, и четыре раза ударила ногой в… — тут слушка покраснел и замялся. — Маг — медик сказал, что теперь брату Гругусу станет легче преодолевать насылаемые нечистым искушения.

Сэр Людвиг выругался. Судя по всему, славящийся любвеобильностью настоятель предложил ведьме нечто такое, от чего та оказалась в грубой и решительной форме. Теперь он точно не появится в банке, пока не налюбуется на сожжение недотроги. Но деньги‑то нужны! Тоже пойти на площадь и поговорить о займе прямо там? Это выход, пожалуй.

— Во сколько начинается казнь?

— В четыре часа пополудни, сэр!

Виконту рекомендованный отцом кабачок понравился безлюдностью и отсутствием волынок. Он не знал, как звучат норвайские, но в своём мире однажды имел неосторожность посетить фестиваль кельтской музыки. Ну кто же мог подумать что на Земле кельтами называют шотландцев с ирландцами? Оно, конечно, хорошо, когда отсутствует музыкальный слух, но пронзительный вой кожаных мешков долго преследовал Ивана во снах, отступив только в армии после ранения и госпиталя.

А ещё здесь не оказалось знакомых по собственным книгам тяжеленных дубовых столов и массивных лавок. Нет, всё тонкое и изящное, даже белоснежные скатерти без следов прошлогодних трапез. И это внушало беспокойство.

— Вова, да с нас же тут три шкуры сдерут!

— Ты так думаешь? — варвар воткнул секиру в обшитую деревянными панелями стену, плюхнулся на скрипнувший стул, и щёлкнул пальцами. — Человек!

Официант, или как он называется в этом мире, материализовался мгновенно:

— Что изволит благороднейший рикс?

— Усталые путники изволят скушать по дюжине устриц с белым вином урожая позапрошлого года, пару хороших лангустов, икры. И… — Вова посмотрел на Ивана. — Виконт, вы больше любите морские гребешки или трепанги?

Тому оставалось только кивнуть, но когда официант ушёл, то со злостью зашипел сквозь зубы:

— Вова, до ближайшего моря неделя пути. Ты представляешь, сколько наш заказ может стоить? Хочешь меня разорить?

— Да ни в коем разе! — норваец ухмыльнулся. — Таверна не будет вечно пустовать — сейчас неторопливо покушаем, подождём, а потом нас оскорбят, и мы вынужденно ввяжемся в драку. Проигравший заплатит.

— А если в морду дадут нам?

— Обижаешь! — демон демонстративно почесал кулаком кончик носа.

Но каково же было его разочарование, когда появившийся официант вместе с заказом принёс и счёт. Всё честь по чести — плотная бумага с рамочкой в виде завитушек, красиво выписанный цифры… И не уходил, пока Вова не расплатился. От огорчения рикс даже сдачу забирать не стал, лишь задал вопрос:

— А где весь народ? Почему так пусто?

— На ратушной площади!

— Зачем?

— Посмотреть на сожжение ведьмы!

— Живьём?

— Конечно живьём, сэр рикс! Так же гораздо интереснее.

В газах официанта читалась зависть к счастливчикам, имеющим время на просмотр увлекательного зрелища. И тайная надежда, что благородные посетители сейчас провалятся сквозь землю, и можно будет без помех смыться на площадь.

— Джонни, не желаешь взглянуть на аутодафе?

— Иди ты к чёрту, сэр Вован.

— Хотя бы из любопытства одним глазком глянуть?

— Не хочу.

— Заодно материал для новой книги соберёшь. А то напишешь про казнь, а сам её и не видел никогда. Настоящие шедевры по Википедии не пишутся, Джонни!