Джонни Рики Звезда (СИ)

    - Представляю, что ты думаешь, я ожидаю от тебя…отруби малышу Тиму голову! – расхохотался старик, прерываясь на кашель. – Нет, я бы никогда так не поступил с ребенком, но ты должен раз и навсегда показать пацану, что такое быть мужчиной. Ты понимаешь меня? Воспитай его сын мой, как я воспитал тебя, дав тебе представления о мире и жестокости, с которыми тебе придется столкнуться. Припадай ему такой урок, который навсегда останется в его памяти, и когда в следующий раз, подвергаясь сомнению, окажется на перепутье, он вспомнит, как нужно поступить.

    Мать помогла отцу подняться, и они пошли в дом, оставив Сэма наедине с мыслями. Урок что он преподаст мальчишке, будет не только для него, но и для самого Сэма. Двойная польза и двойное усилие.

    Поужинав овощным рагу и поковырявшись в барахлившем нагревателе для воды, Сэм вышел из дома, направляясь на встречу с ребятами из его банды. Да это была банда, Сэм давал себе в этом отчет, но отец называл их компанию, частью группы «Просвещения», которую вёл с подросткового возраста, направленную на запугивание, а порой и устранение неугодных им людей. «Просвещение» часто делало вылазки в город, где отлавливало, или следило за привлекавшими к себе внимания «детьми сатаны». Гомосексуалистами, проститутками. Они травили их и унижали, заставляя бежать из города, куда-нибудь подальше от раскинувшейся за городом коммуны. Никто и ничего не мог предпринять против банды «Просвещение», так как по закону штата, они являлись свободной религиозной организацией, имеющей право на проповедование своих религиозных убеждений. Конечно, если бы Сэм и его ребята переборщили и, скажем, покалечили кого-то из граждан, (ведь демократия позволяет гомикам и шлюхам считать себя такими же нормальными людьми, как и все), их бы привлекли к уголовной ответственности. Но «Просвещение» на протяжении многих лет действовало осторожно и обдуманно, выбирая тактику травли, а не прямого нападения.

    Когда отец Сэма и его постаревшие приятели ушли на покой, перестав посещать город и «просвещать» людей, место банды занял Сэм и его приятели, ошалевшие парни, чья кровь кипела от тестостерона. Им быстро наскучило просто обзывать и третировать неугодных, ведь, в конце концов, теперь можно просто воткнуть в уши наушники и спокойно слушать музыку, когда в спину тебе летят оскорбления. Парни, а в большей степени Сэм захотели крови. И как только Сэм почувствовал, что в его руках есть власть, пусть пока и над парочкой коротко стриженных тупиц, он захотел действовать и вручную менять неугодных ему мир.

    А перед крупной борьбой за чистое общество, сначала Сэму нужно разобраться в собственной коммуне, и научить малыша Тима жать на курок, если пользоваться словами отца. Из Тима, в дальнейшем получится отличное дополнение к банде «Просвещение».

    - Сделано? – требовательно спросил Сэм, своего приятеля Джеймса, по кличке «Стамбул». Так его прозвали из-за темных глаз и не менее темных волос по всему телу, что вызвало ассоциацию с людьми востока.

    - Нашли троих, да и за ними-то пришлось по всему лесу гоняться. – Стамбул говорил медленно, будто ему было тяжело смыкать и размыкать челюсти, что усиливало ощущение его громоздкости и неуклюжести.

    На здании церкви, за которой спрятался Сэм с дружками, обговаривая план действий, часы пробили двенадцать и на минуту голоса парней затихли, а головы смиренно были подняты к небу.

    - Шуберт, приведи Тима, мы будем в нескольких метрах отсюда. – указывая направление, приказал Сэм второму приятелю, прозванному «Шубертом», потому что пальцы у парня были невероятно длинными и тонкими, как у пианиста.

    - А что его родителям сказать? Типо, в церкви нужно помочь?

    - Да ничего не говори. Просто притащи его сюда. – рявкнул Сэм и они со Стамбулом пошли в лес, а Шуберт направился в сторону домов.

                                                                  ***

    Бенджамин Уолтер, больше известный как «Шуберт», шел по главной улочке проходившей через все поселение, убрав руки в карманы и подняв воротник джинсовки. На улице заметно похолодало. Ему то и дело приходилось поднимать голову, чтобы кивнуть в ответ на приветствие мужчин, вышедших на крыльцо дома покурить. Сдержанные улыбки, медленный жест поднятой руки. Всё это дико раздражало Шуберта, но еще больше его раздражал Сэм и его бесконечные приказы, которым он просто не мог не подчиниться. С каждым днем общения, Шуберт ощущал, что Сэм утягивает его за собой в опасный водоворот событий, действия их компании становятся все безумней и ожесточенней. Когда мать Шуберта впервые побывала на религиозном собрании коммуны под название «Просвещение», она явилась домой с горящими глазами, напитавшаяся идеями о чистом обществе и тут же объявила семье, что они продают все имущество и переезжают в поселение на окраине города. Отец Шуберта не смог переубедить мать и после долгой процедуры развода он оставил семью, а Бенджамин с матерью переехали в новое место.