Джонни Рики Звезда (СИ)

— Давай, сопротивляйся, я кому сказал! Или тебе все это нравится? Нравится, да? — он принялся выворачивать ей запястья, тянуть за волосы, бить кулаком по бедру, но Анна не пошевелилась, не проронила даже звука. Его возбуждение сходило на нет, он злился, игра шла не по его правилам. А Анна, замерев, лежала на траве, без выражения глядя на безрезультатные старания мальчишки заставить ее сопротивляться.

— Значит, не хочешь бежать от меня? Ладно, будь по твоему, тогда можешь так же спокойно наблюдать, как я вырезаю тебе глаза — он порылся в кармане спортивных штанов и выставил перед ее лицом небольшой охотничий ножик, с обклеенной изолентой рукоятью. — Сначала один, затем другой. И лишившись обоих глаз, как ты сможешь помочь своей дочке?

Малец стал приближать острее к правому глазу Анны, и сначала она продолжала бездействовать, глядя на бескрайнее небо за головой парня, но стоило ему упомянуть ее крошку, как та часть ее личности, ушедшая на безвременный покой, незамедлительно вернулась.

Моя крошка. Я должна бороться. Сбежать. Спасти ее!

Анна схватила руку парня, держащую оружие и попыталась встать, но он навалился всем весом, и она подчиненно вернулась на спину. Она извивалась под ним, пыталась ударять коленями, но против мальчишки Анна оказалась бессильна и сопротивление, оказываемое ею, подействовало на него одурманивающее. Глаза скрыла пелена одержимости, похоть, подпитываемая жестокостью — сравнимая только со средневековой — завладела разумом парня. С каждой секундой пребывания Анны в тесках его рук, страх становился все непреодолимей, перерастая в панику. Она буквально скакала под его телом, пытаясь сбросить подонка, но тем самым только распаляла его.

Он улыбался, глядя в ее глаза, а когда Анна заплакала, не в силах больше бороться, он слизал ее слезы, оставив на щеке отвратительный слюнявый след. Анна почувствовала, что сейчас он сделает это, и из последних сил попыталась сбросить ублюдка, но его уже было не остановить.

Вот он сдирает с нее штаны, в процессе разрывая трусики, и грубо щупает ее между ног. Должно быть, он никогда прежде не был с девушкой, об этом говорят все его действия, быстрые и неосознанные. Он сопит ей в ухо, и она чувствует, как его плоть проникает в нее. Мерзкое ощущение. Этот молокосос, самый отвратительный из всех людей мужского пола, которые у нее были. Он совершает неумелые, резкие толчки, вдавливая ее таз в землю и причиняя острую боль. Анна хочет молить его остановится, или хотя бы поменять положение, но мальчишка слюнявит ей губы, сует в рот язык. Она задыхается, и когда уже Анна решила что потеряет сознание, он конвульсивно задергался и издав блеянье экстаза, обессилено рухнул ей на грудь.

Черт возьми, будь они при других обстоятельствах, Анна расхохоталась бы во все горло. Смешнее звука, чем тот, что издает этот парень, кончая, она не слышала.

Но подобие улыбки быстро исчезло с ее губ, когда прейдя в себя, холодным жутким шепотом он стал приговаривать ей на ухо:

— Ну что сучка тебе понравилось, я был хорош, да? Не отвечай мне, я знаю, что тебе понравилось. Ты, небось, от восторга рта не могла открыть. Шлюха! Я надеюсь, ты ничем меня не заразись… Иначе я отрежу тебе голову, мать твою, я клянусь, если со мной будет что-то не так, я отрежу твою головешку и знаешь, что сделаю потом? Отправлю ее твоей доченьке!

Она принялась крутить в голове слова. Зря он это сказал. Зря! Как же ты был не прав, позволив еще раз упомянуть мою крошку.

Скорее всего — сделав передышку в несколько минуть — он захотел повторить новообретенные ощущения и уже стал шарить грязными руками по ее бедрам, но Анна была готова достать козырь. В правой руке она крепко сжимала тот самый ножечек, которым он хотел выколоть ей глаза и, не раздумывая, Анна применила это оружие.

Удар пришелся куда-то в область бедра. Он испуганно вскрикнул, от неожиданности вскочив на ноги, и тут же стал клониться к земле, выпученными глазами глядя на то, как из его тела вытекает кровь. Анна ощутила прилив сил, весь ее организм и сознание словно совершили перезагрузку, обновились. Она хотела продолжить и нанести ублюдку изнасиловавшему ее, следующий удар ножом, но вовремя остановила себя. Она оказала ему сопротивление, и это было главным, но Анна Уоррен не убийца.

Она натянула штаны, и не глядя на раненого, помчалась через поляну к дороге.

Преодолев небольшую рощицу, Анна оказалась на поросшей сорняками дороге, петляя уходящей куда-то вниз, очевидно в какой-то из населенных пунктов. До этого момента Анна и не предполагала, что за городом есть такое обширное, никем не освоенное пространство и что на мили здесь всего одна деревушка.