Джонни Тремейн

— Зачем ему столько? Передай своему хозяину, что если ему придёт в голову избавиться от одного из вас, то я готов оплатить ему остаток срока и взять тебя к себе. Мне кажется, что у нас бы с тобой дело пошло.

Мальчик вспыхнул. Подумать только: его приглашает к себе сам великий Поль Ревир!

— Да скажи ему, что я заплачу за тебя больше, чем принято. Только пусть он не вздумает спихнуть мне кого-нибудь из тех двух!

Поль Ревир встал. Значит, пора откланяться.

— Мне нельзя бросить Лепэмов, сэр, — сказал он, поблагодарив мистера Ревира. — Без меня там вся работа остановится, и они просто умрут с голоду.

— Вот как! Ну тогда ты, конечно, прав. Но если старик помрёт или ты почему-либо будешь искать другого хозяина, подумай о моём предложении. Ну вот… — Он протянул ему руку: — Авось когда-нибудь встретимся.

2

Следуя совету мистера Ревира и придав ручке другой изгиб, Джонни закончил модель к полудню субботы. Даже с закрытыми глазами он чувствовал, что она ему удалась: она была совершенна на ощупь. Он быстро сделал вторую; от прикосновения расплавленного серебра воск таял, поэтому приходилось делать для каждой ручки отдельную модель.

Теперь оставалось только отлить ручки, почистить и припаять их к корпусу сахарницы, который сделал сам мистер Лепэм.

Джонни решил не уходить, покуда не кончит. Впрочем, всё это должно было занять не так уж много времени. В воскресенье, разумеется, мастерская будет заперта и горн гореть не будет. Как всегда, мистер Лепэм поведёт своих домочадцев, одетых в воскресные свои наряды, в кокерельскую церковь, а оттуда они все придут домой и сядут за холодный воскресный обед. На вечернюю службу можно было и не ходить, тут хозяин никого не неволил. Сам он ходил неукоснительно. Медж и Доркас имели обыкновение в это время принимать у себя поклонников. Миссис Лепэм спала. Цилла, подхватив Исанну, шла с ней на узкую полоску пляжа. Джонни, Дав и Дасти частенько отправлялись купаться, о чём, конечно, мистер Лепэм не имел ни малейшего представления. Он думал, что они тихо-смирно сидят себе дома и слушают, как Джонни читает им какую-нибудь главу из священного писания.

Итак, воскресенье не в счёт. Но, если в понедельник встать часа в три-четыре утра, можно успеть почистить работу и к семи доставить её мистеру Хэнкоку.

В субботу после обеда мистер Лепэм, по своему обыкновению, расположился вздремнуть в единственном кресле, имевшемся в мастерской, накрывшись корзинкой от мух. Почтенному джентльмену, вероятно, за эту неделю порядком надоело, что Джонни над ним командует, — старик никак не мог понять, для чего это нужно, чтобы работа была сделана к сроку.

— Дав, Дасти! — закричал Джонни. — Разведите огонь в горне, тащите уголь! Эй вы, лентяи, негодники, пыльные тряпки, пошевеливайтесь!

Дав побежал во двор, к сараю с углём. Непонятная радость светилась на его лице, когда он возвратился.

— Уголь весь вышел, мистер Джонни.

— Вышел?!

— Ага. Я ничего не говорил, потому что вы ведь сами любите всем тут заправлять.

— Бери корзинку! Быстренько! Беги к мистеру Хэмблину, на Долгую. А нет, так попробуй раздобыться у миссис Хитчборн, на Хитчборнской пристани. Принеси уголь во что бы то ни стало. Да поторапливайся!

Дав и не думал поторапливаться. Солнце уже склонялось к закату, когда он наконец вернулся, толкая впереди себя тачку, гружённую большой корзиной.

Такого скверного угля Джонни в жизни не видывал.

— Этот уголь не идёт для серебра. Это же четвёртый сорт, он годен разве что на железо. Как будто ты не знаешь, Дав!

— А почём мне знать? Сам же всегда говоришь, что я ничего не знаю.

— Мне нужен ивовый уголь.

— Так бы и сказал!

— Я сам пойду за углём. Но это значит, что нам придётся работать при лампочке, до ночи. Ты самое тупое из божьих творений! Впрочем, божье ли ты творение, ещё неизвестно. И как это матушка твоя не догадалась утопить тебя, как только ты родился! Вот погоди, дождёмся воскресенья, и, если у меня окажется свободная минутка, я тебе так накостыляю за все твои подлые, дурацкие штучки, что ты…

Корзина на голове мистера Лепэма зашевелилась. Он её снял.

— Мальчики, — сказал он мягко, — вы всё время ссоритесь.

Джонни яростно высказал хозяину всё, что он думает о Даве и об угле, который он притащил, и заключил свою тираду выпадом против Дасти.

Старый хозяин сказал:

— Дав, я хочу поговорить с Джонни наедине…

И затем:

— Джонни, когда ты перестанешь так нападать на мальчиков? Дав старается как может, но он туп. Разве это его вина? Видно, господу богу неугодно было, чтобы Дав был умён. Все мы жалкие козявки перед господом, ты начинаешь заноситься, как я уже пытался тебе указать. Вот увидишь, господь бог жестоко накажет тебя за твою гордыню.

— Да, сэр.

— Беда в том, что все твои товарищи стоят ниже тебя, что тебе не посчастливилось встретить равного себе или даже кого-нибудь получше. И вот, оттого что ты оказался самым способным из моих подмастерьев — ну, пусть даже из всех подмастерьев на Хэнкокской пристани, — ты уже вздумал, что лучше тебя и на свете нет.