Джордано Бруно

Папу обхаживали со всех сторон: кардиналы, содержавшие через подставных лиц публичные дома, торговцы заморской роскошью, владельцы увеселительных заведений, командиры наемников, служащие казны. Его святейшество печется о чистоте нравов? На самом деле блудниц в Риме больше, чем в других городах, но ведь и чужестранцев здесь куда больше, чем где бы то ни было. Папу заботит, чтобы дурной пример не развратил римских матрон? Ссылались на Солона и Ликурга: блудницы в известном смысле оберегают нравственность – распутники меньше покушаются на честных женщин.

Жители Трастевере, района, предназначенного Пием V для куртизанок, возмущенно протестовали. Их улицы всегда полны богомольцев и монахов – каково-то им будет от развеселых соседок? Дворяне горячились. Они лучше сожгут свои дома, чем позволят превратить их в притоны! Казне пришлось не скупиться на компенсацию.

Квартал, обнесенный стеной, будет запираться не только на ночь: ворота останутся закрытыми и в дни поста. А на какие средства тогда жить этим бедняжкам? Его святейшеству самому придется обеспечивать их пропитание. Финансовые советники деловито подсчитали, во что это обойдется. Сумма получилась изрядная. Пий утешился, когда увидел, что ее с лихвой покроет налог, который теперь нетрудно будет собрать. Он решительно приказал провести намеченное переселение.

Успех этой акции наполнил его гордыней. Пий V стал поговаривать, что вырвет с корнем порок и совершенно избавит Рим от продажных женщин. Святейший отец не ведает, что творит! Он разорит тысячи своих верноподданных и причинит ущерб собственной казне. А главное, слух об этих неразумных гонениях вмиг разнесется по Европе и самым пагубным образом отразится на количестве паломников. Многие едущие с радостью в город святого Петра останутся дома.

Пию V подали петицию. Куртизанок нельзя изгонять! Соображения об экономических последствиях этого шага подкреплялись богословскими доводами: «Разве папа не замечает, что задуманные им действия ввергнут его в противоречие с волей господней? Если бы божьему промыслу угодно было избавить человека от всякого искушения, то было бы легче легкого уничтожить поводы для соблазна. Но господь этого не сделал, дабы верность добродетели ставилась людям в большую заслугу. Папе не подобает стремиться улучшить созданное творцом».

Дальше хвастливых угроз папа не пошел. Он довольствовался тем, что сселил блудниц в одно место и обложил их налогом. Это мало что изменило. Дорогие куртизанки, имея влиятельных заступников в лице вельмож и кардиналов, нашли прибежище во дворцах, а блудницы подешевле были вынуждены жить на отведенных улицах и вносили, если не могли уклониться, положенную подать. Город святого Петра как был, так и остался гнездом распутства. Но Пий V упрямо продолжал изображать поборника нравственности.

Рано научился Бруно распознавать за высокими словами весьма неблаговидные побуждения. Злые языки утверждают, будто папа ополчился против публичных девок лишь для того, чтобы заставить их всех платить налог? Джордано, великий насмешник, делает серьезное лицо. Конечно же, нет! Его святейшество предпринял эти меры, чтобы отделить блудниц от честных женщин и уберечь последних от соблазна и порчи!

Худое лицо, длинная седая борода, глубоко запавшие глаза, суровый взгляд. Монаху из Неаполя велели в присутствии папы продемонстрировать свои способности. Ему прочли Незнакомый древнееврейский псалом. Он повторил его слово в слово. Кардинал Ребиба был восхищен. И этому искусству можно научиться? Джордано некоторое время обучал его основам мнемоники.

Пию V, римскому первосвященнику, что милостиво призвал его в столицу, Бруно преподнес свое сочинение «Ноев ковчег».

Монастырская жизнь все больше ему не по душе. Дело не в строгости устава, который Джордано умеет преступать, – дело в духовной атмосфере.

Он вступил в орден, потому что спорившие монахи в белых одеждах показались ему образцом учености. Разочарование не заставило себя ждать: блещущие красноречием доминиканцы, «сыны всевышнего», в действительности были просто ослами! Он прежде думал, что за ссылками на «божественную истину» есть что-то, скрытое от непосвященных, хотел приобщиться к истокам мудрости – и жестоко ошибся. Как только он спрашивал о вещах, которые составляли суть христианской религии, ему отвечали: «Сие происходит непостижимым образом!» Но ведь подобное он слышал и от приходского священника. Чтоб изрекать столь глубокомысленную фразу, не надо годами изучать богословие!

Это было поразительное открытие: знаменитые теологи рассуждают, оказывается, о вещах, которых сами не понимают! Они тратят жизнь на то, чтобы убедить себя и других в необходимости верить в догмы, которые нельзя доказать!